Выходит, что он, Уэллс, совершенно никчемный руководитель. О чем он только думал? Что бы он ни делал, куда бы он ни шел, его люди страдали.

В хижине, на которой стоял Уэллс, кто-то заскребся. Должно быть, наземники овладели тюрьмой, а он – единственный колонист в этой части лагеря. Закинув на плечо свой топор, Уэллс приготовился встретить незваных гостей. Может, он и не тот руководитель, которого заслуживают его товарищи, но положить за них несколько наземников вполне сможет. Дождется, пока те начнут выходить, и атакует с крыши. Он присел на корточки, стараясь не шелохнуться, чтобы не шуметь.

Из хижины шмыгнули на поляну две детские фигурки, мальчика и девочки. Мальчика Уэллс узнал, это был Лео, один из подопечных Октавии. Как он тут оказался? Почему Родос не распорядился, чтобы кто-нибудь присмотрел за оставшимися без родителей детьми, отправляя Октавию на казнь брата?

Ребятишки дрожали, слезы катились по их щекам.

– Эй, – громким шепотом окликнул их Уэллс.

Детские головки запрокинулись кверху, и мальчик испуганно и сдавленно пискнул.

– Все о’кей, это всего лишь я. Поберегитесь, я спускаюсь. – Уэллс соскочил на землю. Стоя рядом с детьми, он спросил: – Вы тут одни?

Девочка замотала головой. Уэллс обернулся и увидел выходящую из хижины шестерку детей постарше, среди которых была Молли и другие самые юные члены сотни. Их лица были перемазаны в грязи и в крови, а плечи ссутулены от страха и изнеможения. Они стояли, молча и выжидающе глядя на него. Из-за деревьев за хижиной бесшумно подтянулась еще горстка подростков, потом еще и еще, пока перед Уэллсом не собралась почти вся сотня. Уэллс пробежал взглядом по лицам этих ребят, которые всего несколько недель назад были обычными молодыми людьми, брошенными в Тюрьму по сфабрикованным обвинениям. Их вырвали из семей, бросили в клетки и, судя по всему, забыли о них. А потом эти подростки оказались на Земле, в немыслимой дали от всех, кого они когда-либо знали и любили и кто сейчас, скорее всего, уже мертв. Теперь у них не было никого, кроме друг друга.

Родос не понимал, чем в действительности является человеческое сообщество. Он оказался не способен оценить по достоинству фундамент лучшего будущего, заложенный за то короткое время, что сотня провела на Земле. Эти подростки вовсе не были идеальны – и Уэллс знал это лучше, чем кто бы то ни было, – но обладали качествами, необходимыми, чтобы превратить планету в настоящий дом. Может быть, ему не следует опускать руки. Может быть, сейчас он должен учесть былые ошибки и двигаться вперед. Пусть ему не суждено возместить ущерб, который он нанес Колонии, и страдания, выпавшие из-за него на долю Макса и Саши, но это не значит, что теперь он должен сдаться.

Постепенно в голове Уэллса сложился план. Когда в Маунт-Уэзер они с Максом обсуждали тактику борьбы, он вспомнил все, чему научился на занятиях по стратегии. Их план был неплох: обойти противника сзади и напасть на него, используя фактор внезапности. Но тогда у Родоса было преимущество – оставшиеся в лагере заложники. Что ж, теперь это обстоятельство отсутствовало. Уэллс знал, что надо делать, но не мог осуществить свое намерение в одиночку.

Он почувствовал, как пламя вновь разгорается в его душе. После всего, с чем пришлось столкнуться сотне, и всего, ради чего трудились его товарищи, он не позволит Кендалл и ее гнусным сообщникам взять верх. Ну уж нет!

– Слушайте! – воскликнул он, и на него устремились десятки глаз, обладатели которых отчаянно нуждались в руководстве. – Я знаю, что вы устали и напуганы, – начал он. – И знаю, что их больше, чем нас. У них больше оружия. Но у нас есть мы – и мы не допустим, чтобы они победили.

В задних рядах толпы Уэллс заметил Беллами. Тот казался измотанным, но целым и невредимым, и Уэллса это обрадовало. Они кивнули друг другу, и Уэллс продолжил:

– Они явились с севера и оттесняют нас к краю поляны. – И он махнул топором, указывая направление. – Прямо сейчас они сцепились с парнями Родоса. Ты, – Уэллс обратился к одному из старших парней, – останешься с малышами и будешь их охранять. А все остальные пройдут через лес и подкрадутся к врагу с севера. Мы ударим им в тыл. Кто со мной?

Мгновение все неподвижно смотрели на него. Уэллс не был уверен, правильно ли он их понимает. Потом поднялась одна рука, за ней – другая, а за ней еще дюжина рук. Разворачивались ссутуленные плечи, вскидывались головы, ноги тверже ступали по земле. Стоявший в последних рядах Беллами мрачно улыбнулся.

– Давайте сделаем это! – выкрикнул кто-то.

Ребята оживленно загудели, и Уэллс впервые после смерти Саши не запаниковал перед лицом ответственности, а наоборот, почувствовал радостное возбуждение.

– О’кей, – сказал он. – По моей команде… три… два… один!

Вначале казалось, что план срабатывает. Сотня с тыла атаковала наземников, толкая их вперед, к людям Родоса, которые держали оборону с противоположной стороны. Но вскоре Уэллс перестал понимать, что творится вокруг, потому что сражался за свою жизнь. На него одновременно напали два наземника с копьями. Уэллс сделал ложный выпад топором в правую сторону и, когда оба его противника приготовились отразить удар с той стороны, крутнулся и ударил слева, разрубив пополам копье одного из врагов. Другой шагнул вперед, и Уэллс засадил топор в его копье. Оно упало на землю, разлетевшись на части, и оба лишившихся оружия наземника поспешили ретироваться.