Уэллс позволил себе мгновение торжества. На офицерских курсах он упорно совершенствовал навыки земного боя, и теперь это принесло плоды. Но едва на лице Уэллса расцвела удовлетворенная улыбка, как чьи-то руки сдавили его шею.

Уэллс попытался ударить нападавшего локтем, но не смог как следует размахнуться. Хватка на шее стала сильнее, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть. Легкие горели, кружилась голова.

«Нет!» – подумал Уэллс. Он хотел закричать, но не мог издать ни звука. Этого просто не должно было быть. Его жизнь не может окончиться вот так.

Руки наземника еще крепче сдавили Уэллсу горло. Перед глазами замелькали вспышки света и темные пятна, а потом мир начал расплываться.

И вдруг хватка разжалась, и Уэллс со стоном повалился на землю. Некоторое время он мог лишь хрипло, жадно дышать, ощущая, как наполняются воздухом легкие. Потом он поднялся на колени и огляделся. На земле рядом с ним, ухватившись за древко вонзившейся в руку стрелы, валялся здоровенный наземник. Уэллс проследил, откуда прилетела эта стрела, и увидел стоявшего в нескольких метрах от него Беллами, глаза которого блестели. Он кивнул Уэллсу, тот улыбнулся в ответ и крикнул:

– Спасибо!

– Да без проблем! – отозвался Беллами.

Уэллс повернулся в сторону лагеря. На миг его охватила паника, потому что с того места, где он стоял, ему не было видно ни одного члена сотни. Ругнувшись себе под нос, он собрал последние крохи энергии и устремился к лагерю. Беллами не отставал ни на шаг.

То, что увидел Уэллс, заставило его остановиться. Ребята из сотни и колонисты, которые все еще могли устоять на ногах, сбились в кучу, тяжело дыша. Несколько оставшихся в строю охранников вроде бы взяли в плен крупного, рослого наземника, раненного в ногу, судя по всему, важную шишку. Они держали его на прицеле. Несколько колонистов, похоже, вели оживленные переговоры с горсткой наземников, остальные товарищи которых, сложив оружие, медленно и мрачно пятились назад.

Уэллс не мог поверить собственным глазам. У них получилось! Наземники готовы капитулировать! Они с Беллами с новыми силами бросились к ребятам из сотни. Пусть израненные и измотанные, но они были победителями, и подхваченный эхом их общий торжествующий клич вознесся от земли до самых небес.

– Ну ты крут! – перекрывая радостный гам, завопил Беллами.

– Да и ты не так плох… для уолденца! – с улыбкой прокричал в ответ Уэллс.

Собравшиеся на поляне пританцовывали, обнимались и обменивались восторженными восклицаниями, но вдруг весь этот праздничный гвалт заглушил чей-то крик:

– Они вернулись!

Уэллс и Беллами, обернувшись, увидели, как из леса на поляну вышла группа незнакомцев. Они держали в руках оружие, и некоторые из них чем-то неуловимо отличались от всех остальных. Уэллс быстро оценил их одежду, манеру держаться, растерянные лица. Они не были наземниками. Кто же они тогда? Колонисты?

Вновь прибывшие остановились на краю поляны. Одна женщина вышла вперед и, тяжело дыша, сказала слабым голосом:

– Мы нашли вас!

Она показалась Уэллсу какой-то знакомой. Юноша напряг память, и его осенило: эта женщина работала в отцовской администрации, и ее кабинет был в том же коридоре. Должно быть, она вместе с остальными прибыла на другом челноке – одном из тех, что, вероятно, сбились с курса.

– Нет ли у вас какой-нибудь еды? – спросила женщина. До этого мгновения Уэллс не замечал, какими истощенными выглядели все эти люди.

– Все нормально, – сказал он своим товарищам, – они из Колонии. Кто-нибудь, пожалуйста, принесите еды и питья.

Несколько ребят тут же отправились выполнять его просьбу. Чувствуя спиной сотни устремленных на него глаз, Уэллс шагнул вперед и спросил:

– Откуда вы пришли?

– Наш челнок приземлился в нескольких милях отсюда, за озером. Какое-то время мы приходили в себя и залечивали раны, а потом несколько дней шли к вам, ориентируясь на дым лагерных костров.

– И сколько вас?

– Мы потеряли несколько человек, но вначале нас было сто пятнадцать.

Уэллс бросил взгляд на толпу за ее спиной. К ней присоединилось еще множество вышедших из лесу людей.

– Ваш челнок стартовал из Колонии последним?

Женщина кивнула. На языке Уэллса крутился вопрос, но он не был уверен, что осмелится его задать, потому что сомневался, действительно ли хочет получить ответ.

– Мой отец… – начал он.

Выражение лица женщины смягчилось. Она знала, кто такой Уэллс, и поняла, что он хочет спросить.

– Я очень сожалею… – начала она, и каждое ее слово словно било юношу под дых. Она явно колебалась, не зная, что именно рассказать. – Когда мы взлетали, он все еще не вышел из комы, а челноков больше не было. Кислород, по сути, тоже заканчивался, а сам корабль… ну… он просто разваливался на части. Ему осталось от силы пять-шесть часов.

Крик горя и вины рвался из груди Уэллса, но юноша сумел его сдержать. Если он сейчас позволит себе в полной мере ощутить тяжесть утраты, то наверняка просто не сможет жить дальше. Все его тело начала бить крупная дрожь. От возникшего в сознании образа медленно задыхающегося отца Уэллс и сам начал задыхаться, словно его шею до сих пор сдавливали руки дюжего наземника. Споткнувшись, он чуть не потерял равновесие, но тут кто-то встал рядом и поддержал его. Это был Беллами.