Он старался переключить мысли на другое, отвлечь Хэмиша от правды, к которой тот подобрался слишком близко. И себя отвлечь от воспоминаний о руке Авроры, легко коснувшейся его плеча.

Как же ему подступиться к трудной задаче? Кто такая женщина, которую похоронили по распоряжению Хильдебранда — Маргарет Тарлтон или Мэри Сандра Моубрей?

«Да, — вздохнул Хэмиш, — это настоящая загадка, и кроме тебя, никто не способен ее разгадать!»

Кроме того… какая разница, кого все-таки убил Берт Моубрей? Убийство есть убийство. Личность жертвы — вопрос второстепенный. Ответ на него ничто не меняет. Убийство — тяжкое преступление, независимо от того, кто жертва — безымянный бродяга или лорд. Разница лишь в том, какую огласку получит дело.

И все же Ратлиджу чрезвычайно важно было понять, кого убили.

За жертву некому заступиться. Полицейские стремятся найти виновного. Задача судей — определить, виновен ли подсудимый, и, если вина доказана, предложить законное наказание за совершенное преступление: тюремное заключение или смертную казнь. Общество довольно тем, что справедливость восторжествовала. Цивилизованное общество, где законом запрещены личная и кровная месть.

Но утешит ли все это жертву и ее близких? Чем можно возместить отнятую жизнь?

На фронте Ратлидж не раз смотрел в лицо надвигающейся смерти, видел, как она тянется к нему в разных обличьях. Там мысль о том, что он погибнет смертью храбрых за короля и отечество, трансформировалась. Он не сомневался в том, что его жизнь закончится болью и огромным, ничем не смягченным ужасом. От того человека, каким он был и каким мог бы быть, не останется ничего, кроме окровавленных останков, которые сбросят в наспех вырытую могилу, если найдут… Если же его не найдут, он будет лежать там, где погиб, будет непристойно гнить на поле боя, и даже вороны побрезгуют садиться на него. В долгие месяцы, когда он хотел умереть, чтобы положить конец страданиям, Ратлидж иногда с тоской представлял, как могла бы сложиться его жизнь, если… если бы не было войны. Да, он лучше многих понимал, чего именно лишаешься со смертью.

Если вместо Мэри Сандры Моубрей в земле лежит не Маргарет Тарлтон, то где же она?

Как бывало почти всегда, он вернулся мыслями к детям. Когда он найдет их… он непременно их найдет… тогда он узнает ответ. Но нельзя желать, чтобы дети оказались мертвыми — даже ради того, чтобы разгадать тайну.

— Мы вернулись к тому, с чего начали, — вслух произнес Ратлидж.

«Да», — уныло согласился Хэмиш.

Как только он вошел в вестибюль «Лебедя», его окликнула молодая женщина, сидевшая за стойкой:

— Инспектор! Инспектор Ратлидж!

Он обернулся.

— Вам много раз пытался дозвониться суперинтендент Боулс из Лондона. Он просил передать, чтобы вы как можно скорее связались с ним. Он оставил вам свой номер… — Она протянула лист бумаги.

Ратлидж замялся; он сам не знал, что он скажет Боулсу. Молодая женщина, неверно истолковав его замешательство, продолжала:

— Телефон в гардеробной… вон там.

Он дозвонился до Лондона лишь через десять минут. Еще пятнадцать минут в Скотленд-Ярде искали Боулса. Наконец суперинтендент ему перезвонил. Ратлидж заранее готовился к выволочке.

Но Боулс громко сказал, как будто компенсируя расстояние между Скотленд-Ярдом и Дорсетом:

— Ратлидж, это вы? Объясните, пожалуйста, почему сегодня утром на меня набросился Томас Нейпир, озабоченный состоянием своей дочери! Что вы такое с ней сотворили?

— Вчера вечером я привез ее из Шерборна в Синглтон-Магна. Хильдебранд показал ей одежду жертвы… Мисс Нейпир считает, что платье и туфли принадлежат Маргарет Тарлтон.

— Боже правый, да разве вы не нашли ее?! Я думал, она в Шерборне!

— Туда она так и не приехала. Несколько человек видели ее в Чарлбери перед тем, как она собиралась ехать на станцию, чтобы успеть на поезд. На всякий случай я хочу расспросить начальника станции, помнит ли он ее. У меня сложилось впечатление, что Саймон Уайет и его жена не знают, кто отвозил мисс Тарлтон в Синглтон-Магна.

Боулс на том конце линии шумно вздохнул:

— Мало нам Нейпиров, теперь еще Уайеты! Я же запретил вам наступать на больные мозоли!

— Я и не наступал. — Пока. Такую возможность Ратлидж предвидел…

— Ну и зачем, по-вашему, жена Моубрея надела платье и туфли мисс Тарлтон?

— Возможно, убитая женщина и есть мисс Тарлтон.

— Докопайтесь до сути, старина! Не понимаю, в чем проблема! А Хильдебранд жалуется на вас. По его словам, вас вечно не оказывается на месте, когда вы ему нужны. Да, кстати, не прекращайте поисков детей! В конце концов, ради них вас и послали в Дорсет! Возможно, живыми мы их уже не найдем, и все же… мы обязаны их разыскать! Слышите? Почему вы так тянете?

— Убитую женщину похоронили. Как мне сказали, с вашего разрешения. Если мы не найдем мисс Тарлтон, у нас появляется еще одна проблема.