— Другой профессии у Бетти не было?

— Послушать миссис Дарли, Бетти была чем-то средним между Матой Хари и вавилонской блудницей! Нет, никаких других навыков у нее не было. Для Дорсета она была достаточно хорошенькой, но сомневаюсь, что она пользовалась такой же популярностью в Лондоне. И все же… кто знает? Возможно, сейчас она вышла замуж и успокоилась!

— Пожалуйста, опишите ее внешность.

Миссис Долтон ненадолго задумалась.

— Очень темные волосы, очень белая кожа — как вы, наверное, понимаете, это интересное сочетание. Не помню, какого цвета у нее были глаза. Кажется, голубые. Стройная, но роста среднего. У меня сложилось впечатление, что с возрастом она могла пополнеть.

Что ж, по приметам все более-менее совпадало со второй жертвой. Но Бетти покинула Дорсет за много месяцев до того, как кто-то убил в поле неизвестную женщину.

— Она не возвращалась? Вы уверены?

Миссис Долтон улыбнулась:

— Если бы Бетти вернулась сюда, как побитая собака, миссис Дарли раструбила бы об этом на весь свет! Тогда вышло бы, что ее мрачные предсказания сбылись.

Ратлидж медленно произнес:

— Придется попросить миссис Дарли взглянуть на труп.

Миссис Долтон перестала улыбаться.

— Нет. Я ведь знаю, какого она мнения о Бетти. Ей приятно будет сознавать, что Бетти получила по заслугам. Опознание не будет объективным. Миссис Дарли не мстительна по натуре, но очень обиделась на Бетти за ее черствость. Бетти ведь в самом деле повела себя не очень хорошо, правда? Миссис Дарли предложила Бетти лучшее, что у нее было, но оказалось, что для нее все недостаточно хорошо. По крайней мере, так миссис Дарли уверяет знакомых.

— Кто-то должен подтвердить, что покойница — Бетти Купер. Или нет.

Миссис Долтон глубоко вздохнула и встала:

— Это сделаю я. Дайте мне несколько минут; я переоденусь во что-нибудь почище.

— Подумайте хорошенько, — предупредил Ратлидж. — Это… не очень приятное зрелище и для вас. Ее изби…

— Нет! — резко ответила миссис Долтон, перебивая его. — Ничего не говорите. Я все перенесу легче, если не буду знать, как она страдала. — Она обернулась и посмотрела ему в лицо. — Инспектор, вы хватаетесь за соломинки? Я слышала… уверяю вас, из разных источников, и ни один из них не является доброжелательным… о том, что произошло вчера. Очень рада, что дети оказались живыми. Но мне кажется, что методы, которые вы применили, были… откровенно говоря, довольно жестокими.

— Было бы куда более жестоко, если бы повесили невинного человека.

— И тем не менее это не оправдание, — ответила она.

В приемную врача они пришли через полчаса. Ратлидж заранее позвонил в полицейский участок Синглтон-Магна и попросил Хильдебранда все подготовить. Хильдебранд оставил ему записку: «Я расследую убийство. С остальным постарайтесь справиться сами».

Доктор Фэрфилд держался откровенно холодно, но сделал все, что от него требовалось.

Генри Долтон настоял, что он тоже пойдет с ними.

— Потом я буду нужен маме, — простодушно сказал он. — Я видел мертвецов на войне. Ей это не понравится.

Тем не менее его попросили подождать снаружи.

В пустой, чисто вымытой комнате миссис Долтон вначале показали одежду покойницы. Она посмотрела на вещи и покачала головой. Она была очень бледная и плотно сжала губы. Потом сдавленным голосом проговорила:

— Нет. Я не помню, чтобы Бетти носила что-то такое, пока работала у Дарли. Правда, я не знаю ее личных вещей. Может быть, эти она купила позже… Извините. Похоже, я не очень вам помогла!

Когда одежду сложили и убрали, комнатку заполнил заплесневелый запах земли и смерти.

— Хотите чаю, миссис Долтон? — заботливо спросил доктор. — Прежде чем мы продолжим… Моя жена будет очень рада вас принять.

Миссис Долтон не сводила взгляда с белой ширмы в углу комнаты.

— Я лучше… — Она с трудом откашлялась. — Лучше покончить с делом поскорее… если вы не возражаете.

После того как ее отвели в угол и убрали ширму, она встревоженно посмотрела на Ратлиджа:

— Я говорю себе, что это не хуже, чем утешать умирающего… Или помогать обмывать покойника.

Тело обмыли и подготовили к осмотру; правда, это почти ничего не меняло. Даже простыня, накрывавшая его, казалась заскорузлой и ужасно непристойной.

Когда простыню откинули, Джоанна Долтон ахнула и, казалось, съежилась. Потом она пришла в себя, набравшись сил из какого-то неведомого Ратлиджу внутреннего источника. Он не мог не восхититься ею. Она посмотрела на обезображенное лицо, на пожелтевшие кости, на которых держались куски гниющей плоти, на сломанный нос. Она не отводила взгляда, смотрела внимательно… хотя и боязливо.