Даже байку сочинили про этот ресторан. Дескать, однажды, выходя из ресторана, один грузин спросил другого, тыкая пальцем на статую: «Кто этот мужик?» Ему ответили: «Это Юрий Долгорукий». Любознательный (видимо, приезжий) кацо не унимался: «А за что ему памятник?» – «Памятник основателю Москвы», – вновь разъяснили ему. «А!? – понял приятель и заключил: «Молодец, Юра! Красивый город вокруг «Арагви» построил!». В «Арагви» угнетала теснота, но цыплят «табака» там готовили превосходно.

Резо Монаселидзе встретил меня и дядю у входа в ресторан. Вот здесь и произошла историческая для меня встреча с молочным братом моего отца.

В ресторане Реваз Михайлович пригласил нас за отдельный стол, который он заказал накануне. Мы с дядей Виктором сели напротив нашего гостя. На балкончике играл небольшой оркестр. Под грузинские мелодии Реваз Михайлович тихим голосом рассказал о цели нашей встречи. Он хотел познакомиться со мной – сыном своего молочного брата Яши Джугашвили, с которым они вместе выросли. Оказывается, после смерти матери Якова – Екатерины (Като) Сванидзе Яше едва исполнилось три месяца от рождения. Родная сестра Екатерины – Александра (Сашико), Монаселидзе после замужества, в это время кормила грудью своего сына Резо. Спасти Яшу помогла она. Ей пришлось кормить грудью обоих малышей. Молочные братья росли в одной семье Сванидзе в деревне Баджи Амбролаурского района (Рача). Прощаясь, Реваз Михайлович пригласил меня в гости в Тбилиси. На приглашение посетить нашу семью, зайти к нам, Реваз Михайлович отказался, сославшись на срочный вылет домой в Тбилиси.

В Тбилиси Реваз Михайлович познакомил меня со своей семьей. Его жена – Варвара Александровна преподавала в музыкальной школе и носила фамилию Пааташвили. Дети Деви и Гамлет были моими ровесниками и восприняли меня с большим любопытством. Ночевал я у сестры Реваза Михайловича – Доры Михайловны. Она жила с сыном Мерабом. Ее муж Георгий Вепхвадзе во времявойны был в плену в Германии и не вернулся. Мераб вроде ездил к нему в гости. Мераб был малоразговорчив и развлекал меня модной тогда пластинкой «Тбилисо» автора Лагидзе.

Реваз Михайлович организовал поездку в их родовую деревню в окрестностях города Каспи и недалеко от Гори. Возглавляла «делегацию» Дора Михайловна, однако меня она посадила впереди рядом с водителем. В Гори поехала одна молодежь. Пробыл я у Монаселидзе несколько дней. Затем приехал мой случайный попутчик в аэропорту Алик Бокалишвили и забрал в Кахетию.

По своим делам приезжали в Москву Деви и Мераб. Остановились они у нас на «Соколе». Кроме меня в квартире проживали сестры недавно умершей мамы: Вера Павловна с мужем Виктором Васильевичем Рахмановым и Александра Павловна. Меня после окончания академии направили работать на завод в город Подлипки в должности военного представителя. На дорогу в один конец приходилось тратить около двух часов (троллейбус, метро, электричка). Рано вставал и поздно приезжал. Времени для общения с родственниками из Тбилиси практически не было, они были предоставлены самим себе.

Деви, например, купил покрышки для машины. Покупку сложил в передней напротив дверей комнаты дяди. Выходя в коридор, он натыкался на них и каждый раз повторял: «Зачем покрышки везти в Тбилиси!» Смущенный Деви разъяснил ему, что их нет в Тбилиси в продаже, но есть у спекулянтов. Мераб приехал в Москву видимо за какими-то справками. Утром он с папкой уходил в город и возвращался только к вечеру. Так налегке, в отличие от Деви, он и уехал.

Вскоре я женился, появились новые родственники в Грузии со своими проблемами. Семья Монаселидзе отошла на второй план. Спайка только что появившихся родственников не состоялась и по другой причине. Дело в том, что мы разные люди по менталитету и воспитанию. Мы выросли в разных средах обитания: они в Грузии, я – в России. Моя жена всю жизнь переделывала меня в грузина и кое-чего достигла. Но только «кое-чего». В целом я по-прежнему оставался русским – что в детстве заложено, то и заморожено. Удивляться при общении со мной или тем более обижаться не следует.

Я, благодаря усилиям своей русской мамы, единственный из всех родственников, который пожелал посетить и узнать родину своего предка. Тем не менее, этого оказалось недостаточно для того, чтобы меня считали полноценным грузином. Ктому же я до сих пор не овладел грузинским языком. В семье я переходное звено: дети же мои наверно могут считаться настоящими грузинами.

Прошли годы, прежде чем совсем случайно я вновь встретил Деви Монаселидзе у метро. Его невозможно было не узнать – он копия своего отца, Реваза Михайловича. Обнялись, разговорились. Давно они с братом похоронили родителей. Умерла Дора Михайловна и ее сын Мераб. А совсем недавно Деви и его жена Додо пережили страшное горе – похоронили свою единственную дочь Маечку. Со своей стороны я сообщил, что все мои родственники на Песчаной также ушли в мир иной и т. д. Обо мне Деви узнавал из СМИ. Он имел в виду встречу внуков Большой тройки в Нидерландах. После я подарил ему видеокассету об этом событии. Он в ответ подарил мне только что отпечатанный труд «Толковый словарь терминов экологии и защиты окружающей среды», автор – Деви Монаселидзе. Теперь мы живем в одном городе и почти рядом: он – у станции метро «Делиси», я – на проспекте Чавчавадзе. Деви помог мне составить генеалогию семьи Монаселидзе, чтобы создать схему связи ее с семьей Сванидзе, предоставил несколько ценных фотографий.

Кстати, тут же отмечу, что Н. Сванидзе с радиостанции «Эхо Москвы» на этой схеме не обозначен. Это понятно, потому что к семье жены И.В. Сталина он не имеет никакого отношения. Несмотря на это, он публично не отрицает своего родства (хотя никогда и не заявлял о своем родстве) и даже снялся в роли Алеши Сванидзе. В своем кругу значится родственником Сталина по линии жены Екатерины Сванидзе.

В начале 1972 года я познакомился с Давидом Гамрекели и его женой Ниной. Близкие и друзья называли ее «Бубусей». Мне рассказывали, когда они в Кобулети шли по пляжу, то нельзя было от них оторвать взгляда. Прекрасная пара! И красивая, и знаменитая. Д. Гамрекели вначале был солистом в Тбилисском театре оперы и балета имени З. Палиашвили. Затем И.Сталин перевел его в Москву в Большой театр. Преподавал в Московской Консерватории.