Шрифт:
Светлый Иллинг щелкнул пальцами так громко, словно это был щелчок хлыста, и его глаза неожиданно просветлели мальчишеским восторгом.
— Вот что я думаю! Бросим монету. Орел – заберешь эту милашку в Скекенхаус, и пусть там омывает ноги Верховного Короля. Решка – и я убью тебя и найду ей лучшее применение. – Он хлопнул Дженнера по плечу. – Что ты там говоришь, друг мой?
— Говорю, Праматерь Вексен плохо это воспримет, – сказал Дженнер.
— Она всё воспринимает плохо. – Иллинг широко улыбнулся, гладкая кожа вокруг его глаз сморщилась дружелюбными морщинками. – Но я склоняюсь перед волей только одной женщины. И это не Праматерь Вексен, не Мать Море, не Мать Солнце и даже не Мать Война. – Он высоко подбросил монету в пустое пространство Леса, заблестело золото. – Только Смерть.
Он выхватил монету из тени.
— Король или крестьянин, благородный или простолюдин, сильный или слабый, мудрый или дурак. Смерть ждет всех нас. – Он разжал руку, монета блестела на ладони.
— Фух. – Синий Дженнер уставился на нее, высоко подняв брови. – Похоже, меня она может подождать еще немного.
Они спешили прочь через руины Йельтофта. Пылающая солома трепетала на жарком ветру, ночь до краев была полна криками, мольбами и рыданиями. Скара смотрела вниз, как подобает хорошему рабу. Теперь уже не было никого, кто сказал бы ей не сутулиться, и страх медленно превращался в вину.
Они запрыгнули на борт корабля Дженнера и отчалили. Команда бормотала молитвы и благодарила Отца Мира за то, что резня их миновала. Весла равномерно скрипели, корабль плавно уходил в море, минуя лодки налетчиков. Скара плюхнулась посреди груза. Вина медленно превращалась в печаль, пока она смотрела, как пламя забирает прекрасный замок короля Финна и всю ее прошлую жизнь. Огромный, покрытый резьбой фронтон чернел на фоне огня, а потом упал в фонтане кружащихся искр.
Пожар, в котором сгорало все, что она знала, постепенно уменьшался в темной дали, и Йельтофт стал лишь пятнышком пламени. Захлопала парусина, когда Дженнер приказал кораблю повернуть на север, в сторону Гетланда. Скара стояла и смотрела назад, в прошлое, и слезы начали высыхать на ее лице, когда печаль начала замерзать в холодную, суровую, железную тяжесть ярости.
— Я увижу Тровенланд свободным, – прошептала она, сжимая кулаки. – И замок моего деда, отстроенный заново. И труп Светлого Иллинга, брошенный воронам.
— Пока давайте сосредоточимся на том, чтобы вы остались живы, принцесса. – Дженнер снял невольничий ошейник с ее шеи, а затем укрыл своим плащом ее дрожащие плечи.
Она посмотрела на него, мягко потирая отметины, оставленные серебряной проволокой.
— Я неверно о вас судила, Синий Дженнер.
— Ваше суждение близко к истине. Я делал вещи намного хуже, чем вы могли бы представить.
— Тогда зачем рисковать своей жизнью ради меня?
Казалось, он некоторое время размышлял, почесывая подбородок. Потом пожал плечами.
— Потому что нельзя изменить вчерашний день. Только завтрашний. – Он что-то сунул ей в руку. Браслет Байла, и рубин кроваво блестел в лунном свете. – Полагаю, это ваше.
Никакого мира
— Когда они придут?
Отец Ярви сидел у дерева, скрестив ноги, с древней книгой на коленях. Могло показаться, что он и вовсе спит, если бы его глаза под прикрытыми веками не вздрагивали, следя за строчками.
— Колл, я министр, – пробормотал он, – а не провидец.
Колл хмуро посмотрел на приношения на поляне. Обезглавленные птицы, осушенные кувшины из-под эля и связки костей, покачивающиеся на веревке. С веток, на которых были вырезаны руны, головами вниз свисали собака, корова, четыре овцы. Около их перерезанных глоток жужжали мухи.
Там висел и человек. Невольник, судя по натертым отметинам на шее. На его спине было грубо выведено кольцо рун, костяшки его пальцев задевали залитую кровью землю. Прекрасная жертва Тому Кто Взращивает Семя от какой-то богатой женщины, страстно желающей ребенка.
Колл не слишком жаловал священные места. Здесь ему всегда казалось, что за ним наблюдают. Ему нравилось считать себя честным, но секреты есть у каждого. У каждого есть сомнения.
— Что за книга? – спросил он.
— Трактат об эльфийских реликвиях, написанный двести лет назад Сестрой Слодд из Рирскофта.
— Запретное знание?
— Из тех времен, когда Министерство занималось сбором мудрости, а не ее запретами.
— Контролировать можно лишь то, что известно, – пробормотал Колл.
— И любое знание, как и любая власть, может быть опасным не в тех руках. Имеет значение лишь то, как его используют. – Отец Ярви лизнул кончик скрюченного пальца своей иссохшей левой руки и перевернул им страницу.
Колл хмуро посмотрел на тихий лес.
— Зачем мы пришли так рано?
— Битву обычно выигрывает тот, кто приходит первым.
— Я думал, мы пришли говорить о мире?
— Разговоры о мире – это и есть поле битвы министра.
Колл выдохнул, зашлепав губами, затем влез на пенек на краю поляны, подальше от приношений, достал нож и ясеневую болванку, которую уже грубо обработал. Та Кто Бьет по Наковальне, высоко поднявшая молот. Подарок для Рин, когда он вернется в Торлби. Если вернется, а не кончит тем, что останется висеть на дереве на этой поляне. Он снова зашлепал губами.