Вокруг этой ярмарки прыгали не только корпорации, но также и школы, тюрьмы, Лесная Служба США и, конечно, морские пехотинцы, которые активно рассматривали медитацию в качестве способа достичь своего рода психологической «смены режима» в своих войсках. Последним пунктом моей командировки была база Кэмп-Пендлтон, в которой я встретил рядового первого класса Линдемана, медитирующего не по своей воле.

Эксперимент среди морских пехотинцев проводила Лиз Стэнли, миниатюрная женщина с короткой стрижкой и руками настоящего йога. Она была опытным солдатом и профессором науки о безопасности в Университете Джорджтауна. По ее словам, осознанность должна была снижать посттравматический синдром и делать рядовых не только более стойкими эмоционально, но и более эффективными. Согласно ее теории, практика должна была повысить «комплексную осведомленность» (или, как она это называла, «паучье чутье»), а также снизить подверженность к обычной тактике – провоцированию неадекватной реакции. «Противник рассчитывает на то, что наши солдаты активны, – говорила она. – Они смешиваются с толпой, вызывают страх, смятение, сражаются нечестно, они создают желание отомстить. Тогда наши солдаты отвечают слишком активно, и это склоняет население на сторону повстанцев». Идея была великолепна: медитация могла быть тактикой в неравном бою. «В этом нет никакого восхваления, – сказала она мне с ударением. – Ни намека». По убеждению Стэнли, в недалеком будущем может настать момент, когда медитацию включат в базовую подготовку всех морских пехотинцев.

Вначале Лиз Стэнли встретилась с некоторым сопротивлением (мне кажется, вояки думали: «Кто эта странная женщина и что она делает?»), но потом многие солдаты полюбили медитацию. Даже рядовой первого класса Линдеман поменял свое мнение. Он сказал мне, что ему стало проще успокаиваться после стрессовых ситуаций. «Сначала медитация показалась мне ерундой, – сказал он. – Но потом я начал замечать, что что-то меняется. А потом я пошел дальше и начал что-то понимать».

После съемки всех этих репортажей я тоже пережил внезапное «видение». Оно не было таким кардинальным, как у Кабат-Зинна, но тоже возникло в неожиданный момент.

Продюсеры выходных выпусков «Доброе утро, Америка» набили машину камерами, затолкали туда ведущих, ввели в навигатор координаты и назвали все это «Самой дешевой поездкой по Америке». Фокус заключался в следующем: отправить изнеженных телезвезд за сотни километров в кемпинг на побережье, чтобы они ставили палатки, готовили еду и шутили. В этой уловке был элемент «полезных новостей» – экономика все еще была в упадке, и передача должна была содержать полезные советы о бюджетном семейном отпуске.

Где-то между Нью-Йорком и нашим пунктом назначения в Мериленде мы остановились в одном из тех роскошных мотелей, в которых есть только газ, жирная еда и ванные с окаменевшей грязью мезозойской эры. Я ждал на улице, пока Рон и Бианна закончат сборы, и решил сделать небольшую медитацию при ходьбе. Я сделал три шага, и какая-то проходящая мимо семья уставилась на меня. Я смутился и притворился, что копаюсь в своем телефоне.

Вот тут-то у меня и случилось видение. Никакой магии – я просто вообразил себе мир, в котором не стыдно ходить по улице как зомби, потому что все знакомы с медитацией. Я довольно ясно почувствовал, что этот мир, на самом деле, не так уж далек. Обратите внимание, я не предсказывал ни «сдвига в планетарном сознании» а-ля Экхарт, ни переполнения общества «вошедшими в поток» и «невозвращающимися» в духе Гольдштейна. Нет, я всего лишь представил себе мир, где значительное число людей на 10 % счастливее и не так бурно на все реагируют. Я представил, как это могло бы повлиять на брак, воспитание детей, дорожное движение, политику… и на телевизионные новости.

Изменения в образе жизни целой страны бывают очень резкими. Многие американцы, например, не чистили зубы до времен Второй Мировой, пока солдатам не приказали поддерживать стоматологическую гигиену. Физкультура не пользовалась популярностью до конца ХХ века, пока наука не доказала ее пользу. Если бы в 50-х годах вы сказали, что бегаете по утрам, вас непременно спросили бы, от кого. Медитацию отличало то, что ее влияние идет гораздо шире, чем повышение мышечного тонуса или борьба с зубными отложениями. Осознанность может изменить мир, и я в это поверил. За свою карьеру я сделал невероятно много репортажей, которые рисовали мрачную картину будущего – войны, нищета, перемена климата и так далее. Но этот сюжет давал мне надежду.

Конечно, я не так хорошо разбирался в медитации, чтобы изменить мир. Мои мотивы были исключительно эгоистическими: я хотел освободиться от своего эго. Но к этому забавным образом добавились и другие убеждения. Я начал ходить на конференции типа «Мудрость 2.0», «Создание осознанного общества» и «Чудаки-буддисты». У меня появились новые друзья вроде компанейского конгрессмена из Огайо, который написал книгу о том, как осознанность меняет Америку. Еще был бывший банкир из «Джей-Пи-Морган» [47] (настолько успешный, что это впечатлило даже моего брата), который основал венчурный фонд для того, чтобы «поставить медитацию на подобающее ей место». Меня охватывал восторг, когда мы с друзьями представляли способы ее популяризации. У нас были конспиративные собрания и обеды, мы переписывались, а при встрече обнимались как старые друзья.

Как мне кажется, самой большой помехой реализации видения Кабат-Зинна (а теперь и моего) было то, как медитацию представляли себе многие люди. Все-таки было неловко рассказывать, что занимаешься медитацией. По большей части причиной этого было то, что эту практику в стране популяризовали битники, гуру в балахонах и хиппи. И этот пережиток прошлого давал о себе знать. С точки зрения стиля большинство проповедников медитации говорили в той же странной манере, что и телерепортеры – к сожалению, я никак не мог привыкнуть к этим зычным восклицаниям. Мы в новостях часто крутим свою заезженную пластинку – «О шокирующем и невероятном [вставьте слово] сегодня…» Буддистские учителя имели свой набор избитых выражений. Историями нужно было «делиться», эмоции полагалось «сдерживать с любовью и заботой». Преподаватели медитации, далекие от религии, выбросили из речи такие выражения, зато изобрели свой жаргон. Он состоял из отштампованных и растиражированных терминов вроде «содержательные паузы», «медитирующие торговцы» и «наполнение». Этим людям нужен был Франк Лунц – тот, что проводил опросы общественного мнения и помог республиканцам переделать «налог на наследуемое имущество» в «налог на наследство» и превратить нечеткий закон о выбросах в «Акт чистого воздуха».

Репортаж о медитации в «Мировых новостях» стал моей первой попыткой заговорить о проблеме. Мы показали рисунок мозга с подсвеченными областями, которые были, по выражению Дайаны, «накормлены» после медитации. Мы использовали записанное интервью Риверса Куомо, солиста группы «Weezer» – он сказал, что медитация помогла ему преодолеть боязнь сцены. Я объяснил, как проста медитация – она не требует ни балахонов, ни пения мантр, ни благовоний, ни вступления в религиозные группы.