Ведущий: Владимир Вольфович, давайте о хорошем.

В.Ж.: Я говорю про сценарий. Что впереди будет? Обязательно вы введете новые санкции, это замораживание активов. Вы наши заморозите в Европе, мы ваши. Но в ответ на заморозку ваших активов у нас вы начнете арестовывать наше имущество по всему миру. Идет корабль, наш корабль идет, они подъезжают и его арестовывают. Наша подводная лодка подходит, чтобы его отобрать. И так по всему миру, и в конечном итоге кто-то не выдержит. Начнется стрельба. То есть у вас план начала обострения есть.

Ведущий: Вы известны тем, что ваши прогнозы сбываются. Поэтому будьте осторожны.

В.Ж.: Курс принят – тот, о котором я говорил, не буду повторяться. Пока будет все тихо и спокойно.

Ведущий: Спасибо. Александр, пожалуйста. Что сделать, чтобы вернуть доверие между Россией и Европой? И России, и Европе?

А. Х.: Четверть века назад во главе нашей страны находился человек, который западным сообществом и Европой в частности воспринимался не просто как легитимное лицо, но как лучший и самый близкий друг. Лучший немец года, лауреат Нобелевской премии. Я говорю о Михаиле Сергеевиче Горбачеве. Как раз ровно четверть века тому назад в 1989 году череда бархатных революций оторвала на длительный период времени от России страны, которые были исторически с ней связаны, в том числе и Чехию, в том числе и Польшу, в том числе и Венгрию, при абсолютном молчании той власти, которая была. Горбачев соглашался беззвучно со всем, и каждый раз Запад ему аплодировал. Но кончилось это мы все помним чем. Поэтому вопрос не в том, как Запад воспринимает национального лидера, стоящего у руля страны. Вопрос в том, как народ воспринимает этого национального лидера. Я согласен, знаете, с чем? Чем сильнее будет Россия, чем сильнее будет ее мощь, в том числе и оборонная, тем быстрее с нами начнут считаться. Вся история мировой политики, вся история мировой дипломатии говорит лишь об одном – считаются лишь и уважают только силу. Когда ты сильный, то ты прав, когда ты слабый, когда ты не в состоянии защитить свои интересы и свои права, то на тебя можно не смотреть. То же самое Михаил Сергеевич Горбачев, которого вчера еще носили на руках, многотысячные манифестации встречали его, в 1991 году мотался между лидерами государств с просьбой хотя бы чуть-чуть денег выделить, хотя бы миллион долларов найти для того, чтобы он принял участие в очередной встрече. Тогда была большая семерка плюс один. И никто ему не дал даже миллиона долларов. Вот чем, к сожалению, заканчивается роман с Западом. А что касается того, что муж с женой разошлись и в слезах и в драке никогда не сойдутся, о чем говорит Жириновский, то я с этим не согласен. Мы знаем массу примеров, когда люди расходятся, потом сходятся. Не будет войны, потому что в первую очередь война не нужна Западу, потому что Запад пытается на прочность проверить Россию и ее лидера. Сдадимся мы или нет, уступим или нет, сомнемся под вас, как это было 25 лет назад, или нет. Сегодня все увидели однозначный ответ на этот вопрос – нет, продавить и проломить не получается. А если не получается проломить, то нужно только договариваться.

Ведущий: Спасибо. Мы сегодня говорили о роли России в сегодняшнем мире.

С. РЫБКА: Приветствую сегодняшнего гостя. Американский журналист Майкл Бом. Слышали выступление Владимира Путина по итогам работы «нормандской четверки» или только читали пересказ от коллег журналистов?

М. БОМ: Я вообще не в курсе.

С. РЫБКА: Вы на протяжении довольно длительного времени здесь рассуждали об украинском кризисе и о роли России в этом кризисе, и не поинтересовались, чем завершились переговоры в Минске?

М. БОМ: Нет, интересовался. Просто не успел. Я был в эфире до трех часов ночи. Полчаса назад проснулся. Вы меня извините, это, конечно, не очень хорошо, но такие условия у меня были. Поэтому совесть у меня чиста.

С. РЫБКА: Вы вообще не знаете, чем завершились переговоры в Минске?

М. БОМ: Скажите мне сейчас.

С. РЫБКА: Мне вот что было бы интересно проделать. Небольшой эксперимент. Мы напряженно работали с коллегами, два часа обсуждали то, что там произошло. Вы не знаете, чем закончилась работа «нормандской четверки». Выступите с предположением. Я предполагаю, что в Минске дело было так. И мы узнаем, насколько вы успешный аналитик. Как вы считаете, чем закончились переговоры в Минске?

М. БОМ: Ничем. Я вчера прогнозировал в эфирах, что это пойдет именно как Минское соглашение в сентябре. То есть будет временное примирение, и все будут радоваться этому. Именно прекращение огня временное. Но ключевое слово временное.

С. РЫБКА: В той декларации, которая подписана в Минске, нет слова «временное», там говорится о прекращении огня в 00 часов 15 февраля. Указаны дистанции, на которые должно быть отведено тяжелое вооружение, говорится о том, что будут внесены поправки в Конституцию. Вообще на Украине сейчас разрабатывается новая Конституция, и там будет закреплен особый статус Донецкой и Луганской народных областей. Такие решения есть.

М. БОМ: Это было в сентябре тоже.

С. РЫБКА: Особый статус.

М. БОМ: Самоуправление. Это было ключевым пунктом в сентябре. Я прогнозировал вчера, что да, будет примирение, но дальше будет, как в сентябре, когда примирение длилось пять дней, потом денонсировали Минские соглашения, и все вернулось к старому режиму. Я думаю, что будет то же самое в этот раз.

С. РЫБКА: Может быть, будет иначе? Допустим, это соглашение будет нарушено, но в этот раз представители ДНР и ЛНР согласились на всю эту схему благодаря тому, что есть гарантии со стороны Меркель и Олланда, и Владимира Путина. То есть если соглашение нарушается, вопрос к ним. Уважаемые европейские лидеры, а чего вы со своими гарантиями выступали?!

М. БОМ: Гарантии со стороны России, увы, ничего не стоят. Я напомню слушателям, что Россия выступала гарантом территориальной целостности Украины много раз. Во всяком случае, два раза. В 1994, 1997 гг. И два раза нарушила территориальную целостность Украины. Поэтому когда Россия говорит про «территориальную целостность Украины», это вызывает у меня и у многих огромное сомнение.

С. РЫБКА: Майкл, я не хочу сейчас повторять сценарий тех передач, которые вам случается посещать на телевидении. Потому что там ведь есть две позиции – ваша и еще чья-то, и они кардинально противоположны, каждый готов ссылаться на исторические прецеденты, на данные от коллег, которые там работают, на данные от своих источников. Очень трудно с этим работать. Давайте конкретно по сегодняшней минской встрече. Наряду с прочим наши слушатели отмечают, и прежде всего коллеги-журналисты из Минска отмечают, что Петр Порошенко в течение всего этого 14-часового марафона многократно отлучался куда-то. Наши слушатели шутят о том, что, с одной стороны, это могут быть физиологические потребности, а с другой стороны, консультации. Слушатели говорят: «Наверняка с Бараком Обамой консультировался». Вы допускаете, что именно так это происходило, что незримо Барак Обама участвовал в этом совещании?