– - "Философ в 17 лет не может познать самого себя. Княгиня окружена такими рифами, среди которых можно опасаться крушения, если только душа не особо высокого закала. Вашему высочеству необходимо питать душу возможно лучшим чтением, в интересах которого я беру на себя смелость рекомендовать вам прочесть "Жизнеописания знаменитых мужей Греции и Рима" Плутарха, жизнь Цицерона и "Причины величия и падения Римской республики" Монтескье".

Екатерина попросила Ададурова достать ей из библиотеки Академии Наук эти книги, но они показались ей несколько скучными и, во всяком случае, малодоступными ее пониманию. Только через несколько лет, когда она прошла уже обстоятельную школу беллетрического чтения и легкого исторического, она обратилась к сочинениям, указанным ей графом Гюлленборгом.

Прочитав одну серьезную книгу, великая княгиня поспешила обратиться к другой, третьей, четвертой, черпая в каждом новом сочинении целые неведомые откровения, освещавшие ей ярким светом значение событий всемирной истории. "Дух законов" Монтескье, "Летописи" Тацита, по собственному сознанию Екатерины, произвели совершенный переворот в ее голове. Первое из этих произведений она называла своей настольной книгой, какой оно должно быть, по ее мнению, "для каждого государя, обладающего здравым смыслом".

Не менее Монтескье произвел на нее сильное впечатление и Вольтер, сочинение которого "Опыт о нравах и духе народов" окончательно уяснило ей ход исторической жизни народов. Вольтер надолго так сильно покорил ее ум, что она считала себя ему обязанной чуть ли не всем своим образованием. По этому предмету она однажды, даже впоследствии, став императрицею, писала немецкому ученому, Гримму: "Вольтер -- мой учитель; ему, или, вернее, его сочинениям, я обязана образованием своего ума и головы. Я его ученица..." А самому Вольтеру, вскоре по своем вступлении на престол, она так говорила в письме: "Могу вас уверить, что с 1746 года, когда я стала располагать своим временем, я чрезвычайно многим вам обязана. До того я читала одни романы, но случайно мне попались ваши сочинения; с тех пор я не переставала их читать и не хотела никаких книг, писанных не так хорошо, и из которых нельзя извлечь столько же пользы... Конечно, если у меня есть какие-нибудь сведения, то ими я обязана вам".

Вообще Екатерина внимательно следила за европейской серьезной литературой и спешила приобретать все, что там выходило в свете капитального, изучая все предметы настойчиво и серьезно.

Наряду с этими занятиями шло ее ознакомление и с русской жизнью. Она сумела постичь в совершенстве русский язык, русские нравы, историю нашего народа и ту скудную литературу, которая успела к пятидесятым годам прошлого столетия, однако, уже народиться.

V.

По счастию, никто не мешал великой княгине пользоваться прелестью научного самообразования и уходить всецело в светлый мир идей и теорий. Муж ее почти все время бы занят забавами, Елизавета Петровна мало интересовалась ее внутренним миром, новорожденный ребенок, Павел Петрович, с первого же момента своего появления на свет был у нее взят на попечение державной бабушкой. Не принимая никакого участия в делах государственных, не зная обязанностей матери и супружеской дружбы, Екатерина Алексеевна могла вволю наслаждаться любимыми авторами, на чьих произведениях она научилась искусству управления и знания людей. Долгий и серьезный труд самообразования, без руководителей и помощников, выработал в ней сильный характер и просвещенный ум, стоявший на высоте философских требований времени. Обязанная всем исключительно самой себе, она в этом отношении в значительной степени схожа в судьбе с великим преобразователем России, Петром I. Подобно ему, она всего достигла личным напряжением воли и, с детства не подготовленная к серьезной и ответственной задаче управления обширнейшей страной, сумела, однако, с честью выйти из этого положения и явила человечеству высокий образ царственной труженицы, воистину достойной высокой жребия, который, некогда еще на родине, ей предсказал немецкий гадатель.

В 1762 г. Екатерина вступила на русский престол с определенно сложившимися убеждениями и просвещенными целями. Поэтому-то ее царствование и является как бы непосредственным продолжением великого дела Петра I -- сближения России с жизнью и интересами остальных европейских держав, причем во всех начинаниях этого царствования сама императрица, а не ее приближенные, является личною руководительницею и законодательницею. Оставляя в стороне оценку значения царствования Екатерины II в полном его объеме, отметим только, что сама государыня сумела быть постоянно в курсе всех вопросов современной ей русской жизни, начиная со сложных политических отношений к соседним державам и кончая самыми мелкими сторонами дела внутреннего управления государством. При ней Россия значительно расширила свои владения, получила властный голос в жизни европейских народов, завела средние и высшие учебные заведения, обогатилась литературой и журналистикой.

Благодаря прекрасному знанию русского языка государыня подавала подданным личный пример литературного и ученого труда, участвуя, как простая сотрудница, в тогдашних журналах и составляя даже занимательные книжки и учебники для внуков. Она, особенно в первое время своего царствования, постоянно поддерживала сношения с представителями западноевропейской науки и литературы, сближала их с нашим отечеством и в то же время знакомила русскую публику с лучшими произведениями европейской мысли. Она настолько сумела проникнуться русским духом, что интересы России всегда ставила выше всего и никогда не приносила их в жертву выгодам и интересам иноземцев. Многие добрые стороны ее царствования побудили русский сенат поднести ей титулвеликой и позволили западноевропейским мыслителям приравнять ее к древней мудрой царице Семирамиде. Всем этим Екатерина обязана была самой себе, своей энергии и любви к труду и просвещению, для чего она и употребила всю молодость на самообразование, на просвещение ума и сердца.

К сожалению, ей не удалось передать накопленных знаний родному сыну, но зато она немало положила сил на воспитание внука -- Александра Павловича. Государыня надеялась, что обожаемый ею внук, которого она воспитала в лучших идеалах своего времени, достойно будет царствовать и осуществит на деле то, о чем некогда она сама, в годы молодости, мечтала. Екатерина скончалась в ноябре 1796 г., и на русский престол вступил сын ее, Павел Петрович.

VI.

Екатерина Алексеевна порадовала Елизавету Петровну рождением внука в сентябре 1754 г. Как только его спеленали, государыня позвала своего духовника, который нарек ребенка именем Павла; вслед за тем императрица приказала повивальной бабке отнести младенца в свои комнаты и разлучила его с матерью. Только через 40 дней Екатерине позволено было взглянуть на ребенка и то ненадолго; она нашла его очень "хорошеньким", и вид сына порадовал ее; но вслед за тем Павел был опять удален от матери, и о больной великой княгине все как будто забыли. С этой минуты всеобщее внимание было приковано к колыбели царственного младенца, в лице которого усматривали опору трона и представителя царствующего дома. Елизавета Петровна была на верху счастья и со всем пылом любящей бабушки изливала в изобилии ласку и нежность на новорожденного. Это счастливое событие в семье государыни праздновалось почти целый год, и по этому случаю и при дворе, и в богатых домах вельмож шли шумные балы и маскарады. Рождение наследника престола было приветствовано Ломоносовым, высказавшим пожелание, чтобы новорожденный сравнялся в царственных делах своих со своим великим прадедом Петром Великим. Он должен был, по замыслу поэта, освобождать святые места, вокруг которых "облек дракон ужасный", и перешагнуть через стены, отделяющие Китай от России.

Елизавета Петровна воспитывала внука по-старинному -- окружила его толпой нянек и мамушек, держала в теплоте, кутала до того, что пот лился с него градом, и не сообразовалась ни с каким правильным распределением дня; он ложился спать, когда вздумается: то в 8 ч. вечера, то далеко за полночь. Кормили ребенка тоже очень обильно: проснется Павел ночью, заплачет, потребует что-либо кушать, и ему несут это, лишь бы он утешился. Несмотря на большой штат прислуги, находившейся при нем, присмотр за великим князем, однако, не был хорош. Однажды поутру подошли к его колыбели и, к ужасу, увидели, что Павла в ней нет: оказалось, что он ночью упал на пол и преспокойно спал под колыбелью. Сама Елизавета Петровна, особенно в первое время по его рождении, по несколько раз в день и даже ночью навещала внука; но последний боялся этих посещений и при приближении бабушки буквально трясся. Это происходило от запугивания ребенка со стороны нянек именем государыни.