На о. Капри Вольнов не раз спорил с Буниным, однажды он об этом написал брату: "Бунин -- человек талантливый, но тоже презирающий деревню. В его произведениях последнего времени: "Деревня", "Ночной разговор", "Захар Воробьев", "Веселый двор" и т. д. подбор таких фактов, что, прочитав, надо выть, лезть на стену" (И. Вольнов. "Избранное", 1956, с. 616).

Полемика трех русских писателей нам особенно интересна потому, что все они -- Бунин, Андреев, Вольнов -- были выходцами из Орловской губернии, хорошо знали орловскую деревню.

От принципиального спора о "Повести" не стояла в стороне и марксистская критика. В. Боровский объективно оценил произведения Бунина о деревне. Л. Войтоловский подчеркивал принципиальные расхождения Вольнова и Бунина в оценке крестьянства: "Что-то есть в повествовании Ив. Вольного, что придает всей его книге мечтательную духовность, резко отличающую деревню этого автора от бунинской Дурновки... Это -- напряженное ожидание возрождения, трепетное предчувствие новой жизни, которое идет из глубины авторского сердца" ("Киевская мысль", 1913, No 190). Еще более резко этот разный подход к современной деревне отметила большевистская газета "За правду" (так временно называлась "Правда") в статье "Литература и демократия". Автор статьи, подписавшийся "В. Вол-кий", сетует на то, что в русской литературе пока еще по-настоящему не изображены рабочий и крестьянин. Причину этого он видит в том, что писатели, берущиеся за эту тему, далеки от народа, его интересов, далек от них и Бунин. "Несомненно И. Бунин подходил к деревне с самыми лучшими намерениями,-- утверждает автор статьи.-- Однако он увидел там одно зверство, о чем и рассказал в своем "Ночном разговоре". Ничего, кроме зверства, темноты и ужаса, не замечают наши писатели в деревне, происходящая в ней творческая, созидательная работа от них ускользает, недоступна их взору"... Критик считает, что новое слово уже сказано Вольновым и А. Бибиком: "В прошлом году мы имели два ярких произведения: "К широкой дороге" Бибика и "Повесть о днях моей жизни" Ив. Вольного. Впервые мы слышали яркое, правдивое слово о рабочей и крестьянской демократии" ("За правду", 1913, No 2, 3 октября).

В. И. Ленин, как можно предполагать, прочитал повесть Вольнова именно в это время.

Кн. III "Юность" отдельным изданием вышла в 1917 году. Как и в журнальной публикации, здесь автор указал, что это "третья книга "Повести о днях моей жизни". После этого издания "Юность" вышла отдельной книгой два раза: в 1926 и 1929 годах. Она тоже вошла в собрание сочинений и в "Избранное" (1956).

В отличие от первых двух книг "Юность" в меньшей степени автобиографична. Далеко не все факты биографии писателя и членов его семьи излагаются точно, он часто прибегает к творческому вымыслу. Так же автор поступает и с материалом о революционных событиях в Орловской и Курской губерниях. Однако в основе его художественных обобщений лежат как реальные лица, так и действительные события. В селе Осташково Осташковской волости не трудно узнать признаки орловского села Куракино Малоархангельского уезда, который в годы первой русской революции стал центром революционного брожения всей губернии. Об этом свидетельствуют документы, найденные нами в архиве. Так, уездный исправник в августе 1906 года доносил орловскому губернатору: "Куракинская волость является для всех их (крестьян,-- М. М.) главным центром революции под руководством известных агитаторов революции Вольнова, Высокопольского, Куканова, Солдатова и многих других учителей, происходящих из крестьян деревни Поздеевой". В свою очередь, губернатор докладывал департаменту полиции: "Уведомляю департамент полиции, что главными виновниками в составлении на митинге, происходившем 16 июля с. г. в Куракине, приговора крестьян об отказе платить подати, не давать новобранцев и призыва к насильственному ниспровержению существующего в государстве общественного строя, -- являются Иван Вольнов, б. член Государственной Думы Максим Куканов и крестьяне Аким Солдатов, Илья Липатов и Павел Шитиков" (Гос. архив Орл. обл., фонд 580, ед. хр. 4305). Сам Вольнов явился прототипом Ивана Володимерова, названные его единомышленники изображены под именами Ильи Лопатина, Прохора Галкина, Петра-шахтера и др.

"Юность" печаталась в то время, когда в России усилилась политическая реакция. Публикация повести в целом ряде номеров журнала "Заветы" (редактором его был уже не В. С. Миролюбив) сопровождалась цензурными преследованиями. Уже первые главы стали выходить с целым рядом купюр, а десятая книжка журнала была даже арестована. Вместо нее вышел No 10-А (октябрь 1913) с примечанием от редакции: "Напечатанные выше главы V--VIII романа Ивана Вольнова "Юность" перепечатаны из первого издания No 10 "Заветов" с выпуском тех одиннадцати мест, при условии исключения которых С.-Петербугская судебная палата в распорядительном заседании 18 ноября 1913 года постановила снять арест с No 10 "Заветов". К счастью, несколько экземпляров этого номера сохранилось, и мы могли сопоставить тексты обоих вариантов указанных глав. Так, было удалено начало главы VI: "Но скитания мои и городская жизнь, изредка перепадавшие книги, встречи с людьми, свои собственные надоедливые думы, -- не прошли для меня бесследно: на мужицкую заброшенность, темноту, на полное пренебрежение к нам я смотрел теперь иными глазами" ("Заветы", 1913, No 10, с. 145). Изъяты слова одного из единомышленников Ивана -- Галкина: "Правду мы сыщем, вот увидишь, -- говорил, бывало, маньчжурец, -- в гроб не лягу, пока не откопаю ее!" (с. 149). Удалены также реплики: "Чего ты нам кисель по углам размазываешь... Мы это слыхали! Говори, как действовать!" (с. 155); "Первым делом надо этих... Ну, вы знаете кого!.. Когда будет больше, двинем стеной" (с. 160). {После революции автор часть купюр восстановил!}

Все 11 купюр приведены были в докладе Петербургского комитета по делам печати в Главное управление и сопровождались таким заключением: "В приведенных выдержках Иван Вольнов указывает крестьянам как виновников их безземелья, всех их бедствий и угнетения, на высшие состоятельные классы, на господ, и подстрекает их сплотиться и действовать против высших классов насильственным способом, чем и возбуждает в крестьянах враждебное к ним отношение" (Центр, гос. ист. архив в Ленинграде, ф. 776). В результате против Вольнова и редактора "Заветов" И. И. Краевского было возбуждено уголовное дело, а журнал No 10 был не только арестован, но и уничтожен, о чем свидетельствует рапорт петербургского градоначальника: "Имею честь уведомить Главное управление по делам печати, что все арестованные экземпляры No 10 журнала "Заветы" за 1913 г. уничтожены посредством разрывания на мелкие части 2 апреля с. г. в типографии Петербургского градоначальства" (Там же).

Несмотря на это предупреждение, "Юность" продолжала печататься, и цензоры снова кромсали ее текст. Журнал опубликовал еще некоторые статьи, вызвавшие недовольство чиновников, поэтому в сентябре 1914 года судебная палата выносит приговор -- закрыть журнал. Об этом прокурор Петроградского окружного суда доносил в главное управление по делам печати: "Приговором Петроградской судебной палаты от 16 сентября 1914 г. по делу о И. И. Краевском, между прочим, постановлено: арестованные экз No 5 и No 10 журнала "Заветы" за 1913 г. уничтожить, самое издание этого журнала запретить навсегда" (Там же).

Все же журнал успел опубликовать всю "Повесть", хотя и в изуродованном виде. Об отдельном издании в тех условиях не могло быть и речи. Только в 1917 году "Юность" вышла отдельной книгой. В этом издании автор, возвратившийся в Россию после Февральской революции, восстановил часть купюр, сделал некоторые сокращения растянутых мест, произвел стилистическую правку текста. Подготавливая повесть для собрания сочинений, Вольнов снова вносил некоторые изменения в текст.

В советское время о трилогии Вольнова писали М. Горький, А. Луначарский, С. Есенин, А. Новиков-Прибой, Вс. Иванов, В. Зазубрин, А. Фадеев, И. Касаткин, В. Ставский, а также многие критики и литературоведы. О том, как ее воспринимали крестьяне Сибири, пишет А. Топоров, читавший книгу своим коммунарам: "Повесть о днях моей жизни" -- полная и страшная по своей правдивости картина захудалой дореволюционной русской деревни. Ее художественность и политико-воспитательное значение беспримерны. Знать ее должны все поколения советских граждан" (А. Топоров. Крестьяне о писателях. 2-е изд., Новосибирск, 1963, с. 67).

Кн. IV "Возвращение". Впервые главы этой незавершенной книги опубликованы: И. Вольнов. Избранное. Повесть о днях моей жизни. Повести, рассказы, очерки. М. Гослитиздат, 1956; журн. "Подъем". Возвращение (Неопубликованные главы четвертой книги), 1957, No 2.

Мысль о продолжении трилогии не оставляла Вольнова до конца жизни. Уже в 1914 году он написал небольшую повесть "В прошлом", которая не увидела света из-за цензуры. В 1919 году отрывок повести под названием "Сумерки" появился в журн. "Рабочий мир" No 6. В середине 20-х годов писатель обдумывает новое произведение, продолжающее трилогию. В музее Тургенева в Орле хранится набросок плана: "Написать вторую "Юность" -- зрелую, из революции 1917 г. ...Провести эту "Юность" до 1925 г. с теми же героями. Наметить: фигуры будущих коммунистов, эсеров, эсерствующих перебежчиков, крепких хозяев, бедняков"...