– У тебя есть лишь два варианта: не вырываться и дать волю мне, ласкать тебя и дарить наслаждение, а потом утолить твой голод, или вырваться, и тогда я буду брать тебя силой, как и до этого.

– Ни первое, ни второе!
– воскликнула я и дернулась.
– Отпустите!

Он еще крепче прижал меня своим телом к столу, дернул одну мою руку к другой. Схватил мои оба запястья своей ладонью, сжал их, второй рукой откинул мне волосы, провел языком по уху, прикусил кончик и прошептал:

– Анж, ты ведь сама прекрасно понимаешь, чем больше ты сопротивляешься, тем сильнее разжигаешь мое желание.

Я закусила губу, решив для себя, что не буду отвечать на его действия и буду сдерживать крики.

Он рукой принялся задирать мою юбку, под которой оказались теплые чулки и панталоны.

– Твоя одежда шлюхи нравилась мне больше, - с возмущением протянул король и принялся снимать с меня мой нижний туалет. Одной рукой это получалось у него с трудом, и в другой ситуации я бы нашла это забавным, но не сейчас.

В конце концов, он отпустил мои руки, но схватил меня за ноги, приподнял их и толкнул вперед, отчего я оказалась лежать животом на столе, и быстро сдернул нижние принадлежности. Я схватилась руками за край стола и хотела было дернуться вперед, он ловко схватил меня за талию и дернул назад, прижал к себе, и я почувствовала его возбуждение. От груди до низа живота вдруг проскочил импульс тока, я вздрогнула, но в результате оказалось лишь сильнее прижата к королю.

– Анж, к чему это? Ведь ты прекрасно понимаешь, что мне ты не вправе отказать.

– Мне запрещено соблазнять короля!
– воскликнула я, цепляясь за последнюю соломинку.

– Ты меня и не соблазняешь... ну почти, - весело ответил он, а его рука прошлась по моим голым ягодицам.
– И вдобавок, мы никому не скажем, - заговорщицки шепнул он мне на ухо.

Одну руку он положил мне на шею и слегка надавил, а второй - заставил шире расставить ноги и принялся ласкать там, вызывая откуда-то изнутри дремлющие с прошлого раза импульсы тепла и тока.

– Это так странно, - услышала я его хриплый голос, - тебя поимело столько мужиков, а ты все равно узкая, словно девственница. Неужели это тоже один из "даров" Беримора?

– Перестаньте!
– произнесла через сжатые зубы.

– Что перестать?
– Его пальцы проскользнули внутрь, и я рефлекторно выгнулась назад, сжав зубы.
– Ласкать тебя? Или говорить о том, какая ты узкая? Постой! Неужели ты смущаешься?!

Рука, которая лежала на моей шее, повернула мою голову в бок и откинула волосы.

– Точно смущаешься! Ты красная, как помидор!
– со смешком воскликнул король.

– Я не смущаюсь!
– со злостью соврала я, дернув голову назад.
– Я питалась сотнями мужчин, так с чего мне смущаться?!

Король погладил меня по волосам и проговорил с жалостью:

– Хоть ты говоришь так, но на самом деле ты никогда не знала мужской ласки, не трепетала в мужских руках, тебя лишь жесткого имели. Вот и все.

Его жест и жалостливый тон меня так взбесили, что я не подумав, выпалила:

– Кого и надо жалеть так это вашу жену!

Меня тут же перевернули на спину, нависли сверху и грозно спросили:

– Что ты сказала?!

И хоть я знала, что лучше промолчать, но меня, как говорят, понесло:

– Я сказала, что жалеть надо вашу жену! Что ж вы ее не ласкаете? Или боитесь, что полностью удовлетворить ее не сможете, она побежит, жаловаться папочке, и тот лишит вас своего покровительства?!

Последняя фраза была лишней. Я поняла это еще до того, как у короля сжались скулы и взгляд стал "кожусдирающим".

– Значит "второй", - холодно бросил он и резко перевернул меня на живот.

Он брал меня сильно, жестко, ненавистно. Впервые мужчина брал меня с такой болью, разрывающей изнутри, со слезами и криками. В какой-то момент я не вытерпела и начала молить его перестать. Я клялась, что буду отныне послушной, что буду выполнять все его требования, не буду больше сопротивляться. Я даже клялась, что буду сама ласкать его, но он словно оглох и не переставал мучить меня.

Он ломал мое тело, втаптывал в грязь мою гордость и душу. Когда все кончилось, мне казалось, что во мне не осталось больше ничего, что я пустая оболочка. Лишь плоть для чужого удовлетворения. И впервые я испытывала отвращение не к мужчинам, а к себе.

– Убирайся с моих глаз, кэшэр!
– бесчувственно произнес король и толкнул меня на пол.
– И в следующий раз оденься, как шлюха. Та одежда тебе подходит больше.

Не знаю, из каких залежей в моем теле нашлись силы, но я поднялась на трясущиеся ноги, шатаясь, дошла до двери и вышла из комнаты. Через пару шагов силы покинули меня, но упасть мне не дали чьи-то руки, подхватившие меня.