Шрифт:
– Прекратите! – закричала миссис Конвой.
– На кой черт нам этот мусор?! – закричал я.
– Пол! Умоляю, остановитесь!
Я выбросил еще одну папку и ушел домой.
Глава пятая
Кари Гутрих, специалист по информационному праву, которую мне посоветовал Талсман, перезвонила мне в следующую среду. Она сообщила, что я могу подать на обидчика в суд только в том случае, если мне причинен реальный ущерб, однако остановить его противоправные действия практически невозможно. Интернет живет в слишком быстром темпе.
– В какой правоохранительный государственный орган вы думаете обратиться в настоящий момент?
– В полицию? – предложил я. – В суд?
Она рассмеялась – чересчур весело, на мой взгляд.
– Там бы это подействовало. Но здесь – нет.
– Здесь? – переспросил я.
Полиция, суды – все это прекрасно и замечательно в обычной жизни, но в нашем случае речь идет об Интернете и технологиях. Вероятно, в будущем будут приняты какие-то более четкие и строгие нормы, регулирующие отношения в информационной сфере и, в частности, вопросы хищения личности и распространения порочащих сведений, но на данный момент законодательство слишком размыто. И потом, судебные иски не открывают только потому, что кто-то кому-то досадил.
– Досадил?! Эти люди создали сайт моей клиники, завели мне аккаунт на Фейсбуке, тайно меня фотографировали и теперь по всему Интернету пишут религиозные комментарии от моего имени. По-вашему, это называется «досаждением»?!
– А вы знаете, чьих это рук дело?
– Я знаю, на кого зарегистрирован сайт. – Я продиктовал ей имя Ала Фруштика.
– Возможно, нам удастся убрать сайт, но с юридической точки зрения – да и с практической тоже – мы больше ничего сделать не можем.
От ярости мне захотелось пробить кулаком стену.
– Я что, не могу подать на него в суд за распространение порочащих сведений?
– А какой вам причинен ущерб? Мы пока не знаем.
Она посоветовала мне ничего не предпринимать – и делать это осторожно. Любые меры могут ненароком привлечь внимание к моей новой интернет-личности – этот феномен называется эффект Стрейзанд: когда люди узнают, что я пытаюсь удалить из Интернета некую информацию, они из любопытства начнут активно ее искать и распространять, создавая порочный круг и привлекая к нежелательному контенту все больше и больше внимания.
– Эффект Стрейзанд – в смысле, Барбары?
– У нас есть список рекомендаций, который мы высылаем всем клиентам, оказавшимся в подобной ситуации. Продиктуйте мне свой электронный адрес – я вышлю.
– Может, лучше факсом?
– Не поддавайтесь панике, – предупредила меня адвокат, – пусть все идет своим чередом. Позже мы заново оценим ситуацию и решим, какой иск подавать.
Пока мы говорили, она просматривала сайт моей клиники.
– Вы в самом деле его не создавали?
– Нет, не создавал.
– Ну, по крайней мере, сайт хороший, – сказала она, пытаясь меня утешить.
Я стоял у двери кабинета № 3 и писал письмо с телефона.
Почему вы без конца спрашиваете меня, что я знаю о жизни? – ответил я «СеирДизайну».
А вы что о ней знаете, Ал? И какое вам дело, если уж на то пошло? Вы продемонстрировали ограниченность своих познаний, отнеся “Ред Сокс” к “Деятельности и интересам”. У меня есть все причины считать вас даже не человеком – компьютерной программой, созданной мошенниками с целью наживы. Информация о моем втором имени есть только в государственных архивах.
Он (или они, или оно) ответил очень быстро:
Меня зовут не Ал. И мои познания о тебе куда глубже и шире, чем любая база данных. Я не программа, а человек, в груди которого бьется горячее сердце. Этот человек протягивает тебе руку и говорит: ты мне небезразличен. Я – твой брат.
Я написал:
Бетси?
Потом стер это и написал следующее:
И что же ты обо мне знаешь – или думаешь, что знаешь, «брат»?
Не получив ответа, я стал писать дальше:
Я люблю сидеть в четырех стенах или предпочитаю свежий воздух? Я кошатник или собачник? Веду ли я дневник? Наблюдаю ли за птицами? А может, собираю марки? Планирую ли я свои выходные заранее, до отказа забивая их интересным досугом, а потом просто расслабляюсь и смотрю, как все запланированное сбывается? Или же тяну до последней минуты, чтобы потом бездарно растратить свободное время? Ты не знаешь. А почему, скажи мне на милость? Потому что все, что ты якобы обо мне знаешь, подвержено переменам. Меня нельзя свести к новостным подпискам и онлайн-покупкам, к этим сложным алгоритмам по упрощению личности. Ты загнал меня в яму, но я из нее выберусь – смотри и завидуй. Я человек, а не зверь в клевере.