– Вы любите этот сквер, моя ночная госпожа?

– Почему Вы так решили, и почему так меня назвали?

– Ну, первое, потому что это Вы меня сюда привели, а не наоборот. А второе - потому что мы в Вашем сне. И сон этот мне нравится всё больше и больше. Здесь так тепло.

Широко улыбнувшись мне, ответил мужчина, и вновь подставил лицо солнечным лучам, довольно жмурясь.

– Сон?

– Сон.
– утвердительно кивнул мой спутник, и свернул в следующую аллею.
– Расскажите мне что-нибудь о себе.

– Прошу простить за грубость, но я не буду о себе рассказывать. И раз уж я решила быть откровенной, то ответьте мне, раз это мой сон, Вы покинете его, если я Вас попрошу?

– Я покину его, если почувствую, что Вам неприятно моё общество.

– Мне неприятно Ваше общество.

Нагло заявила я.

– Правда? Не чувствую.

Не менее нагло ответил полубог. Я аж поперхнулась от негодования.

– Более того, могу даже доказать обратное, - заявил этот гад, останавливаясь.
– Вы позволите?

Но крикнуть в ответ "Нет!" я так и не успела.

Он молниеносно повернулся, и притянул меня к себе. Сильные смелые руки смяли тонкую ткань моей блузки и прижали к твердому мужскому телу. Он был похож на сталь, жесткий, не сгибаемый, никогда не думала, что человек может быть настолько твердым. А потом я почувствовала прикосновение его губ. Почти невесомое, такое нежное, трепетное, он словно касался меня не телом, а душой. Валерий застонал, а я замерла, боясь вздохнуть, словно от этого мир вокруг, вместе с такими странными ощущениями в моей груди, может разлететься на тысячи осколков. Неуверенно, не зная правильно ли я поступаю, не задумываясь, что я вообще делаю, я прильнула к нему: так не хотелось разрывать это волшебство. Поцелуй стал ощутимее, глубже, настойчивее. Все внутренности сжались в тугой узел. У меня закружилась голова и коленки-предательницы отказались служить опорой. А еще в глазах потемнело и я, кажется, падаю. Сильные руки подхватили, прижали к груди, и такой ласковый голос зашептал:

– Девочка моя, ты что? Родная, открой глаза.

Валерий сел на лавку. Меня удобно уместили на коленях, и всё так же прижимая к себе одной рукой, другой приподняли мою голову.

– Ну же, посмотри на меня.

Уже чуть тревожно шепнул полубог и вновь поцеловал. Глупый ход, очень глупый, так я вообще никогда в себя не приду. Ни одно живое существо не вынесет столько... столько тепла и ласки, столько чувств, переданных одним прикосновением. Он целовал мои ресницы, кончик носа и снова губы. И шептал, шептал просьбы, на которые я никак не могла себя заставить откликнуться. Мир вокруг кружился, не давая возможности найти точку опоры, а по телу прокатилась волна почти болезненного жара.

– Какая же ты красивая, - восхищенно выдохнул он, прикасаясь губами к выступившему на щеках румянцу, - Волосы как карамель, глаза как мёд и кожа, словно молоко. Какая же ты сладкая.

Он вновь прильнул к моим губам. Всё, это полный и безоговорочный... нокаут. С губ, как признание моего поражения, вырвался полу-стон полу-всхлип.

– Не прогоняй меня. Позволь быть с тобой рядом ночью хотя бы во сне.

Простонал он, прижимая меня еще сильнее, будто пытаясь растворить в себе.

– Не прогоняю.

Тихо-тихо ответила я. И снова поцелуй.

– Спящим красавицам положено приходить в себя от поцелуя, а не терять сознание.

Укорил меня Валерий, продолжая покрывать легкими поцелуями мою шею, ключицы...

– Не могу оторваться от тебя. Это какое-то наваждение.
– простонал он.

– Это всегда так бывает?
– слабым голосом уточнила я.

– Что "это"?
– выдохнул полубог мне в висок.

– Поцелуи.

Он замер, а потом наклонился к самым губам, и остановившись буквально в миллиметре, спросил:

– То есть в этой области у тебя тоже только теоретические знания.

"Благодаря тебе уже нет" хотелось ответить, но смущение накрыло меня с головой от осознания того, что сейчас произошло, и я не смогла вымолвить ни слова. Так и лежала в его руках, не открывая глаз и прислушиваясь к сильным и быстрым ударам сердца.

– Дурочка.

Я прямо кожей почувствовала его улыбку.

– Маленькая моя дурочка. Только моя.

Повторял он снова и снова целуя. И так тепло стало. Не из-за жаркого лета вокруг, не из-за яркого Солнца над головой, а из-за него. Из-за него одного.

– Не хочу тебя отпускать, - заявил он твердо.

Кажется, прошла уже целая вечность, а мы всё сидим на лавочке в парке. Точнее он на лавочке, а я... сколько я не просила, с рук меня так и не спустили.

– Мне на работу надо.
– почему-то ляпнула я, а потом огляделась вокруг и задумалась, - Или не надо... А, сколько времени?

– Почти пять утра.

– Через час вставать, - рассеянно проговорила я.

– И зачем тебе работать?
– спросил Лера, теребя мою перекинутую на грудь косу.