– Потому, что сон закончится, и ты, плод моей неуёмной фантазии, исчезнешь, а я останусь.

– А если я не исчезну?
– вкрадчиво вопросил собеседник.

– Ммммм... сомневаюсь, что я буду в восторге, - и, глядя на то, как Лера нахмурился, я пояснила, - Это здесь ты такой... такой...
– мои щеки вспыхнули, и я опустила глаза.
– Это здесь ты "такой".
– собравшись с мыслями подвела я итог, - А там, сволочь, к которой я и на километр близко не подойду.

Мужчина напрягся, из позы его испарилась вся расслабленность, а в глазах поселилась злость и огонь.

– И что же я тебе такого сделал?

– Ты? А ты тут причём?
– удивленно моргнула я, - Это тот гад мне... Не хочу вспоминать. Не буду говорить.
– скривившись я отвернулась, чтобы он не увидел наворачивающиеся на глаза слёзы.

Вот только раскиснуть сейчас не хватало для полного "счастья"!

– Прости меня. Я ведь не думал, что это ты. Я так устал за эти три десятка лет. Я ведь искал тебя. Везде искал, а тебя всё нигде не было. И я отчаялся, решил, что раз не судьба, то надо смириться... Но с поста всё равно не ушел. Наверное, я надеялся, где-то на подсознательном уровне, верил, что рано или поздно ты придёшь. И ты пришла, а я... Прости меня.

Я посмотрела на того, кто сейчас так бережно обнимал. На такого теплого и ... родного. И почему, а, главное, когда, он стал для меня так значим? Плечи его поникли от тяжести вины, только я никак не могла понять, зачем он берёт на себя чужой крест. Я смотрела на этого полубога, и всё силилась увидеть в нём того, посланного к чёрту, мужика. То же лицо, та же одежда, волосы, но этот другой. У Леры живые глаза, и я могу прочитать в них то, о чем он думает. И черты лица у него мягкие, нет в них той остервенелой жестокости, что я видела вчера у его прототипа. И я его чувствую. Чувствую почти как себя. Да почему, собственно, 'почти'? Это же моя фантазия, мой сон...

Я приподнялась, и крепко обняла его, пытаясь передать то, что ощущаю. Мужчина тяжело вздохнул, и еще сильнее прижал меня к себе.

– Я боюсь, что уже потерял тебя. Потерял, так и не успев обрести. Ты ведь действительно будешь от меня как от огня шарахаться.

– От тебя, нет.
– уверенно ответила я, - А с тем человеком я надеюсь больше вообще никогда не встретиться. Какой же всё-таки приятный сон.
– тихо шепнула я ему в самое ухо, - Надеюсь завтра тоже приснится что-то хорошее.

– Ты позволишь мне и завтра прийти в твой "сон"?

Кажется, последнее слово было произнесено с другим смыслом. Но я всё же кивнула.

– Скажи это вслух.

– Я позволяю тебе приходить в мои сны.
– произнесла я.

– Спасибо.
– Лера заметно расслабился, и даже начал поглаживать меня по спине. Мммм, как приятно.

– И часто тебе снятся такие яркие "сны"?
– спросил он через некоторое время.

– Да, "яркие" постоянно, только, к сожалению, хорошие очень редко.

– А что обычно снится?

– Кошмары.

– Расскажешь?
– спросил полубог, рисуя невидимые узоры на моей спине.

– Трудно рассказать, - я задумалась, - Иногда это места, в которых я реально бывала, а иногда абсолютно мне незнакомые. То же касается и людей, но чаще, всё-таки во снах мне встречаются незнакомцы. Небо почти всегда серое. Всё серое. Только кровь вечно красная, и вспышки, если что-то горит или взрывается тоже яркие... А, да, и деревья зеленые.

Я помолчала, собираясь с мыслями, а потом продолжила:

– Это не всегда какое-то страшное действие, это скорее общее состояние, ощущения. Постоянная тревога, боль. И я борюсь, бьюсь из последних сил, а чувство такое, будто за мной наблюдают. Будто преследуют, загоняют, как жертву, и полное осознание, что рано или поздно загонят. А смириться с таким исходом, значит сдаться и точно проиграть. Подчиниться. А я не хочу подчиняться!

Пока рассказывала, вновь погрузилась в это паршивое состояние, и даже парк вокруг померк: небо затянуло серой пеленой, краски стали гуще и от легкости летнего дня не осталось и следа. Глубоко вздохнув, я разложила эмоции "по полочкам" и заперла "до востребования". Портить ими столь редкий хороший сон я отказываюсь.

– А в твоих снах только люди?

И Лера внимательно всматривается в моё лицо. Ответ для него так важен, что он не может, хоть и старается, скрыть заинтересованности.

– Если бы, - грустно усмехнулась я, - твари, разные. Десятки. Сотни. И мертвые. Много мертвых. Причем они с обычными людьми выглядят одинаково, но я точно знаю, где мертвый, а где живой.

– Твою ж мать.
– проговорил Лера, и закрыл глаза.

Он откинул назад голову, и на скулах его заиграли желваки.