– Где?

Рута пожала плечами…

– Под кроватью, конечно. Идем в спальню, пока все на занятиях.

– А как тебе удалось уйти с уроков? – спросила Юна.

– Вчера, когда ты заболела, я тоже симулировала болезнь.

– Не боишься, что тебя накажут?

– Да не убоюсь я зла, – ответила Рута.

Владимир Зорин не спал, когда в дверь тихо постучали. Он прислушался к тишине в квартире – Олеся и Дашутка не проснулись. Кого же принесло так поздно? Дверь открылась сама, и из коридора навстречу Владимиру шагнул высокий мужчина, в котором Зорин сразу узнал первого помощника самопровозглашенного Императора.

– Чем обязан? – спросил Владимир.

– Ничем, – ответил Алекс, и, прищурившись, посмотрел на Владимира. – Священник?!

Владимир промолчал, а Алекс тихо и торжествующе рассмеялся.

– Пойдем-ка, батюшка, за мной.

И он уверенно пошел в спальню Олеси и Владимира.

– Богиня, – прошептал Алекс, глядя на спящую Олесю. – Ты фильм «Полтергейст» смотрел? – спросил он Владимира.

– Нет, – Владимир начал злиться. – Выйдите немедленно из комнаты!

– Мне в ней больше нравится часть темная, – Алекс кивнул в сторону Олеси. – А тебя, значит, приставили активизировать светлые стороны? Умно, но не выйдет! – Алекс опять рассмеялся. – Так фильма ты не видел? Смотри, это где-то так…

Кресло само подвинулось ближе, и Владимир упал в него. Его словно приклеили к сиденью, он не мог ни пошевелиться, ни заговорить – ничего, только смотреть. А Алекс тем временем неторопливо разделся и потянул одеяло с Олеси. И вскоре глазам Владимира предстала картина необузданной, животной страсти. Олеся, которой не знал Владимир, словно демон отдавала всю себя этому чудовищу, показывая самые невероятные глубины тьмы, похоти и распутства. Владимир молился, но безумие не прекращалось. И тогда он закрыл глаза. Звуки оргии стихли. Зорин вновь взглянул на мир: это был пустырь, он по-прежнему сидел в кресле, и над ним возвышался довольный Алекс Ганарник.

– Ты ничего не добился. Мне жаль, священник. Но я не дам тебе умереть просто так, ты умрешь от наслаждения.

Владимиру стало страшно. Из-под земли потянулись руки – женские, мужские, потом тела, голые и совокупляющиеся мужчины и женщины с клыками. Их было больше десятка. Заметив неподвижно сидящего в кресле Зорина, они поползли к нему по сырой земле. С него рвали одежду, чьи-то зубы впивались в его плоть и пили из него кровь, кто-то целовал, грыз и лизал его. Владимир молился, когда почувствовал невероятное наслаждение и чьи-то губы, охватившие его внизу. Он запрокинул голову, и тут же в его шею вцепились чьи-то клыки.

Владимир терял жизнь и разум. Алекс наблюдал за этим и усмехался. Когда тело Владимира сотряслось в конвульсиях сильнейшего оргазма, жизнь покинула его.

– Вот и все, – Алекс представил себе Олесю. – А меня ждут…

Кресло с мертвым Владимиром и извивающимися телами медленно проваливалось сквозь землю. Вскоре на этом месте остался лишь холм, покрытый травой.

Олеся очнулась на какой-то миг в объятиях Алекса.

– Скоро муж вернется, – шептала она. – Остановись, любимый!

– Нет его больше, он мертв, – отозвался Алекс.

Олеся вздрогнула и попыталась вырваться, внезапно поняв весь ужас происходящего. Но Алекс сильнее прижал ее, сопротивление лишь раззадорило его. Олеся попыталась отбиваться, но голос словно пропал. А вместо одного Алекса их стало трое, и Олеся потеряла сознание от ужаса, пока три монстра истязали ее тело. Она приходила в себя и снова проваливалась в небытие, два начала боролись в ней, темное и светлое, словно два сражающихся всадника…

– Ты никуда не денешься от меня, – рано утром сказал Ганарник, перед тем как уйти.

Страшная ночь потерь и насилия закончилась, начинался не менее страшный день, спасения не было. Качаясь, Олеся кое-как оделась, зашла к Дашутке, написала записку, что скоро вернется, и ушла из дома. Ее последней надеждой была старая заброшенная церковь отца Георгия, бывшего патриарха.

Добираясь больше часа ранними автобусами, бледная, вся в синяках женщина привлекала к себе взгляды редких прохожих и пассажиров, которые тут же отворачивались, потому что время было непростое, время было бояться. Когда она постучала в некрепкую дверь заповеданной церквушки, отец Георгий открыл сам и едва успел подхватить ее…

– Эй, Венера! – крикнул пятнадцатилетний Егор Торин, увидев среди деревьев цветущего сада рыжую голову с короткой стрижкой. Венера взглянула на Егора, ее глаза вспыхнули зелеными камушками.

– Тебе чего? – натянуто спросила она.

– Пойдем ко мне, я тебе покажу слайды Карпатских гор.

– Зачем они мне?

– Ну, – Егор пожал плечами, – красиво же.

Венера усмехнулась.

– Что ты можешь понимать в красоте? У тебя душа уродливая, ты станешь жестоким эсэсовцем! Ведь так?