"Рубашку оставить? Или нет? Наверное, надо снять..."

Марш надел свитер и оглядел себя: "В плечах он мне явно мал. Но это же не рубашка... А вот с рукавами ничего не поделаешь..." Рукава до запястья не доставали сантиметров пять, если не больше. Выглядел мужчина забавно. "Но еще есть штаны..."

С длиной штанов все было отлично, ну, может быть, чуть коротковаты, что почти незаметно. Штаны вообще были хорошие, теплые, если не считать того, что в талии они были ему большие, причем настолько большие, что если бы он их отпустил - они без всяких препятствий съехали бы до самых щиколоток. А так - хорошие штаны, как раз то что надо!

Раздался стук в дверь. Марш вздрогнул.

– Я вхожу!

Дверь резко распахнулась, Марш от неожиданности выпустил штаны...

Мужчина застыл, а Хай хохотала, хохотала и не могла остановиться. Хохотала так, что на ее хохот сбежались другие домашние обитатели: Скай и Шарлин.

Картина маслом... Ошарашенный и смущенный Марш в свитере, который ему мал, и спущенных штанах. Хай вся в слезах от смеха. Скай, с любопытством поглядывающий то на хозяйку, то на чужака, Шарлин... Шарлин явно наслаждалась ситуацией. Она смотрела на все с выражением глубокого удовлетворения на своей красивой мордашке.

Марш первый пришел в себя и быстро, почти мгновенно, натянул штаны назад. А вот Хай все еще хохотала.

– Если вы не помните - напоминаю: это вы предоставили мне гардероб...
– Раздраженно проговорил мужчина. На его щеках проступил румянец.

Девушка вытирала слезы руками:

– Ох, простите.
– Он с негодованием посмотрел на нее... и Хай снова расхохоталась.
– Марш, извините.
– Она покачала головой.
– Вы бы видели свое лицо!

– Я бы, может быть, даже расхохотался, - раздраженно заметил он: - если бы штаны упали не с меня!

А Хай снова рассмеялась, но быстро замолкла, поймав его сердитый взгляд.

– Простите, пожалуйста!
– Она еще раз оглядела мужчину с ног до головы.
– Вы даже в штанах выглядите очень забавно!
– Девушка открыла дверцу шкафа, в которой было зеркало, и отошла в сторону, давая мужчине возможность увидеть все своими глазами.

Вот тогда рассмеялся и Марш... И снова стал похож на Питера Пена. И снова лице Хайолэйр появилось странное выражение.

– Вы опять?

Девушка недоуменно посмотрела на него:

– Что опять?

– Смотрите на меня как-то странно...

– Аааа...
– Она широко улыбнулась.
– Секрет который известен только мне? Не сердитесь. Ничего дурного я не думаю.

– А что же вы думаете?

– "Не позволяй мужчине угадывать твои мысли, интрига будет постоянно его увлекать." - Он вопросительно посмотрел на нее.
– Так говорила моя бабушка.

– Что ж... Она была права. Вы меня заинтриговали.

Хай покраснела. "Приятно? Приятно. Смущает? Очень."

– Вот и хорошо!
– Нарочито громко воскликнула девушка, нарушая теплую атмосферу интимности, которая возникла здесь, в этой холодной комнате.
– Теперь идем в овчарни!

– Подождите, но как быть...
– Мужчина не отпуская брюк, указал на рукава.
– Но больше меня все-таки беспокоят брюки.
– Хай снова рассмеялась.
– Я вам сейчас дам ремень. Все равно меньше ничего нет. Надо позвонить Джону, чтобы прихватил что-нибудь из своего.

Девушка повернулась к комоду, достала широкий ремень и протянула Маршу:

– Если что - сделайте дополнительную дырку - не стесняйтесь.

– Дырку?
– Он непонимающе смотрел на нее.

– Дырку. Отверстие в ремне, если держать не будет.

– Ах, вы об этом...

– А вы о чем подумали?

– Честно? Я вообще ни о чем не подумал. Не знаю почему, но я здесь даже нормально рассуждать не могу.

– Свежий воздух, он пьянит, - со знанием дела заметила девушка.

– Может быть.

Марш подпоясал штаны.

– И все-таки я чувствую себя странно.

– Ничего странного. Вы чувствуете себя неуютно: чужой дом, чужая одежда, незнакомая местность. А еще...
– Она хитро посмотрела на Марша.
– А еще никто не отвечает на ваши вопросы.

Мужчина устало рассмеялся.

– Может быть, вы и правы.

– Я точно права.

Глава 7

Был ли когда-нибудь Марш в овчарне? Он такого не помнит. Что он почувствовал, когда вошел в нее? Ему понравилось, правда, понравилось. Нет, он не влюбился... Ему просто понравилось. Все это было так... Уютно? Тепло? Он чувствовал комфорт.