Ей вдруг стало не по себе.

– Что случилось?

Он отложил нож и вилку.

– Пока вас не было, в дом кто-то вломился. И украл лэптоп.

Она уставилась на него, разинув рот, и не сразу поняла, о чем он.

– ЧТО?!

– Кто-то открыл отмычкой замок и вошел. Красть было почти нечего, но ваш лэптоп – одна из вещей, которую они взяли. Я уже позвонил в полицию, и они дали мне номер дела, для разговора со страховой компанией. Проверьте, не пропало ли еще чего.

Она тоже отложила нож с вилкой и закрыла лицо руками. День становится все приятнее и приятнее.

– Но мы в такой глуши. Почему они выбрали этот дом? – спросила она.

– Такое часто случается. В округе полно загородных домов, в которые легко вломиться.

– Может, кто-то пытается что-то сказать мне? – вздохнула она. Вся ее работа по заявке на тендер пропала!

– Может, кто-то хочет, чтобы у вас был настоящий отпуск? – спросил он, подняв вилку и сунув в рот кусочек омлета.

– Да…

Она чувствовала себя окончательно сломленной.

– Вы ведь застраховали его, так?

Она кивнула и стала ковырять вилкой омлет. Есть больше не хотелось.

Он нахмурился:

– По крайней мере, вас не было здесь, когда явились воры.

– Верно.

Оба молчали, пока Коннор доедал омлет.

– Не голодны? – спросил он наконец, кивком показав на ее тарелку.

– Нет. Простите.

– Без проблем, – пожал он плечами. – Как вы себя чувствуете?

– Голова как свинцовая и немного болит, но по сравнению с тем, что было, это пустяки.

Ей хотелось лечь, чтобы день поскорее закончился. Но не стоит быть невежливой с Коннором. Особенно после того, что он для нее сделал.

– Вы очень хорошо умеете оказывать первую помощь.

Он улыбнулся и отодвинул пустую тарелку. Снова закрывал тему, но в этом случае она не возражала: он не желает говорить об этом прямо, чтобы она не чувствовала себя униженной.

– Так что вы делали в Индии? – спросила она, сменив тему.

– Помогал разработчикам проектов по очистке воды. В следующую поездку нужно завязать нужные контакты и определить, где наиболее необходимы водоочистные сооружения.

Она пристально глянула на него:

– Аби не упоминала о том, что вы этим занимаетесь.

– Возможно, просто не знает. Я никогда не говорил с ней об этом.

– У нее создалось впечатление, что вы разъезжаете по миру, наслаждаясь бесконечным отпуском.

Он снова пожал плечами, но ничего не ответил.

– Почему вы не сказали мне раньше? У вас было полно возможностей. Вы позволили мне считать вас кем-то вроде законченного бездельника.

Он с заговорщическими видом подался к ней:

– Я думал, вы шпионите за мной и докладываете обо всем сестре.

Хотя она понимала, что это шутка, все же в ней содержалась доля правды.

– Знаете, она скучает по вас.

Он на мгновение застыл и отвел глаза:

– Откуда мне знать? Мы общаемся через адвокатов.

Грусть тяжестью осела в желудке. Как невероятно печально для обоих! А она еще думала, что у нее натянутые отношения с родными! Они, по крайней мере, разговаривают друг с другом, хотя она свела общение к минимуму.

– Не представляю, что могу быть так же далека от своей семьи, – пробормотала она.

– Нам нечего друг другу сказать, – отрезал он, злобно разглядывая пустую тарелку.

– Думаю, Аби не согласилась бы с вами.

Она вспомнила, какая боль стыла в глазах Аби при упоминании о брате, и что-то вдруг сошлось, как кусочки пазла.

– Давайте сменим тему, – заявил он так категорично, что она не посмела возразить. Значит, опять смена темы.

Она с деланой небрежностью откинулась на стуле:

– Расскажите мне о своем участии в проекте. Вы находите подходящие места и финансируете их? И управляете единолично?

Он фыркнул, смешливо глядя на нее. Злобная гримаса исчезла.

– У меня много помощников, которые следят за ходом дел. Я исследую области, наиболее нуждающиеся в поддержке, добываю капитал и запускаю проекты.

– Достойная цель.

Он пренебрежительно вскинул брови:

– Я занимаюсь водой, потому что это необходимо сделать.

– Да, конечно, но вы получаете и личное удовлетворение?

Он пожал плечами:

– Большее, чем если бы работал на корпорацию, одержимую прибылями. Мне нужно чувствовать себя полезным, – пояснил он, отворачиваясь и глядя в окно, так что она больше не видела выражения его лица.