– Хорошо, но по мере своих сил. Где мы? Сейчас... Я имею в виду, что это за место? Далеко ли до города?

– Камерат Млека. Близ города Шенник, на землях волхва Омбуса.
– По мере оглашения географических названий на первый план сцены вышел мужчина. В руках держал посох, вершина которого медленно разгоралась, освещая пространство.

– Очень приятно, - кивнула Валя, про себя отмечая и хитрость, на которую пошли преследователи - они погасили факелы и все-таки окружили девушку, и щадящий режим переносных ламп. Хотя... излишества с рукоятью этих мобильных светильников... Сама бы Валя ни за что на свете не стала бы таскать за собой полноценный торшер! - Вал-ля-уа...
– вовремя спохватившись, пропела девушка, растягивая гласные и на ходу изменяя имя, - Валуа Маргарита. Маргарита Валуа.

Уже поднявшись и переступая с ноги на ногу в попытке найти ровное место в корнях дерева, Валентина отметила увеличившееся количество статистов. Или как теперь их называть? Сектантов? И что за город такой - Шенник? В какую глушь Валю занесло? Занесли...

Небо на горизонте все больше светлело - близился рассвет.

Поднялся и старик. Почтенно склонился и, выпрямившись во весь рост, вновь разродился речью:

– Явь-Дарительница остается!

Лес взорвался победными криками: люди ликовали, бросались друг на друга, расцеловывая в обе щеки, прыгая и хлопая в ладоши, кто-то достал фляжки и тут же, не отходя от кассы, отметил прибытие мифической Дарительницы. Валя же от нежданной популярности и страха втянула голову в плечи, и подобно черепахе, взирала на происходящее из-под насупленных бровей. Кто-то заботливый вновь набросил на плечи нагретую чужим человеческим теплом куртку, старец в приглашающем жесте указал направление пути, огни торшеров стали тускнеть, заставляя девушку обратить на себя вновь внимание и задаться вопросом - а сколько ж батареек должно питать такой посох?

С людьми проснулись и первые птицы, с крон деревьев стали сыпаться листья, побеспокоенные шустрыми зверьками, под ногами захрустели ветки, больше не нагоняя страха. Мир оживал, наполняясь звуками, красками и запахами.

Процессия шла недолго. Строго на юг, оставляя восходящее солнце слева от себя. Небо, светлея, открывало взору все большее пространство. Деревья, как изначально казалось, росли вовсе не слишком густо, кустарников и того было "раз-два и обчелся".

– Странный у вас лес, - заметила Валентина, шествуя рядом с мужчиной, что единственный вызвался помочь девушке в ее географическом определении, - окультуренный какой-то.

Прижимая раненную руку к груди и поддерживая другой сползающую с плеч куртку, Валя путалась в подоле, но упрямо шла за седовласым стариком. Мужчина промолчал, но взглядом окинул пространство.

– Камерат...
– позвала Валя.
– Эй, Камерат!
– и протянула руку к провожатому, пытаясь обратить на себя внимание.

– Я не Камерат, - наконец, обернувшись к Вале, насуплено сообщил мужчина. А затем сообразив что-то, просветлел лицом, даже улыбнулся: - Я Свадэк. А "камератом" называется отдельная область нашего королевства.

Валентина, не скрывая удивления, ужаснулась очередной своей догадке, комично заломив брови: "Королество"? Они, что, толкиенисты?!"

– Каверно существует много-много лет, - глядя куда-то вдаль, задумчиво продолжил Свадэк. Как он умудрялся идти, задрав голову, и при этом ни разу не споткнуться, оставалось для гостьи загадкой. К рассказчику подтянулись другие слушатели из числа поклонников сказок, и пооткрывав рты, слушали Свадэка. Вот кто-кто, а эти постоянно спотыкались о коряги и кочки.
– Мы - хранители светлой магии. Последний оплот верующих в Двуединую Богиню Света...

– О, нет! Хватит, пожалуйста!
– взмолилась Валентина, поднимая больную руку в предупреждающем жесте. Куртка, не удержавшись, сползла с плеч, но была поймана на полпути.

Ошарашено глядя на выставленную вперед ладошку, Свадэк затормозил и даже слегка присел, придавленный увиденным:

– Ох, Руна Любви!
– прозвучало для Вали, как ругательство, но оттого не менее важным стало обнаруженное для провожатого: он перевел осоловелый взгляд на остановившегося впереди старца и замер с открытым ртом.

Омбус, все это время шедший пускай не первым в процессии, но явно - главным, и молчаливым, обернулся медленно, посмотрел на Свадэка, затем перевел взгляд на Валю. В прикрытых тяжелыми веками глазах прочитать что-либо было невозможным, а бесстрастное выражение лица навевало мысль о полном отсутствии жизни в старце. Валя так не умела - по ее мимике можно было изучить абсолютно всю гамму чувств и эмоций, прочитать, как открытую книгу. Хотя, и врать Валентина умела искусно.

Тем временем время бежало, а люди стояли, уставившись на протянутую руку девушки. Гостья не спешила нарушить тишину. Зато решила сама в очередной раз убедиться, что все вокруг - сумасшедшие и никакая она - не Явь-Богиня: поднеся ладошку к глазам, нахмурилась, выпятила нижнюю губу...

– Это чего такое?
– на коже, где совсем недавно было место ожога, красовалась татуировка в форме непонятной загогулины.
– Чё за хрень?

Подняв взгляд на подошедшего Омбуса, позволила завладеть своей ладошкой и молча ждала ответов.

– Явь-Дарительница проявила сокрытое, - чувствовалось, что лимит сил на сегодня старик уже исчерпал, но продолжал выдавливать слова с сипом, полушепотом...

Валя вскинула брови, закатив глаза:

– Королевство абсурда...

Омбус не обратил внимания на сарказм, вместе с тем, похоже, решал новую задачу - его глаза бегали, взгляд выискивал что-то в лицах сопровождающих шествие.