– Отодвинься сначала – мне щекотно, – сдавлено пробасил Богданов. – Короче, предлагаю тебе сводить ее в зоопарк.

Несколько секунд Корольков пристально смотрел на приятеля, который сделал шаг назад – чтобы видеть Димкино лицо, а не макушку.

– Ты – гений! – Дима радостно подпрыгнул и угодил-таки Ване макушкой по подбородку.

Хозяин подбородка взревел и прогрохотал:

– Будем считать, что мы в расчете!

– Мне очень нужен отгул двадцать пятого мая, – переборов нервное напряжение, Валька зашел в кабинет Гингемы со своей личной просьбой.

– Валентин, вы проработали у нас всего 2 недели и уже хотите диктовать свои условия? – Гингема не отрывалась от каких-то тестов, видимо, собиралась сдавать очередной экзамен на повышение.

– Но у нас же гибкий график!

– График гибкий, а план – нет! – Гингема подняла на Арбузова злые глаза и продолжала, всем своим тоном давая понять, что делает Вале одолжение, объясняя стажеру вещи, которыми он не должен интересоваться. – Двадцать пятое мая – это один из самых эффективных для выполнения плана продаж день. У нас некомплект по штату, поэтому в этот день будут работать все, независимо от смены. Мы все (на это слово Гингема особенно надавила) хотим, чтобы наш ресторан завоевал в этом месяце звание лучшего в сети этого района.

– Но Гин… Галина Михайловна! Это же и мой последний звонок тоже! Я должен выступать в концерте, мои родители придут!

– Что ж, Арбузов… – Гингема задумалась, заставив Вальку трепетать от появившейся надежды. – Ты сможешь выйти на полдня, а потом, вечером, пойдешь на свой концерт. Он же вечером, если память мне не изменяет, обычно бывает. Успеешь.

– А репетиции? – Валя цеплялся за соломинку.

– Отрепетируешь заранее! Все! Иди!

– Знаете что? Вы не имеете права! Вы – бездушная, злая женщина! – Валя и сам не ожидал от себя такой наглости.

– Оскорбления тебе не помогут. Я сказала – будешь работать. Иди!

– Никуда я не пойду, пока вы не дадите мне отгул! Вы – бессердечный человек и никчемный руководитель!

– Не испытывайте мое терпение, молодой человек! – Гингема перестала отвечать на вопросы теста.

– Вы делаете из коллектива – казарму! Мы не обязаны пахать, как проклятые, в какой-то забегаловке!

– Что??? – Гингема наконец-то вспыхнула. – Забегаловке??? Вон отсюда! Можешь не приходить – ни двадцать пятого, ни завтра! Ты уволен!

Валя молча развернулся и вышел. В голове крутилась только одна мысль: «Я проведу с Машей двадцать пятого целый день!».

– Корольков? Что ты тут делаешь? – Маша открыла дверь в домашнем костюме и с книжкой в руках.

– Маш, только не ругайся! Твой адрес я выпытал у Олеськи – раскололась за дисконтную карту в какой-то модный магазин, которую я у мамы выпросил.

– Да, Олеська – находка для шпиона! Но я же сказала тебе по телефону, что не пойду сегодня никуда. Учусь, – для наглядности Маша помахала перед Диминым носом книжкой.

– Ну, это ты по телефону сказала, – подмигнул Димка, – а я положил трубку и подумал: «Вдруг я плохо расслышал? У нас линия старая – в трубке все шипит! Ведь „не пойду“ и „пойду“ различаются только коротким „не“. И это „не“ могло оказаться простым шорохом на линии. Представляешь, если ты сказала „пойду“, а мне послышалось „не пойду“ – я не зашел за тобой, и ты обиделась…»

– Хватит заливать! Диалектик!

– Маша, кто там? – послышался из комнаты голос отца. Через минуту в коридоре оказался и сам обладатель голоса.

– Дмитрий, приветствую!

– Добрый день, Анатолий Борисыч, – Дима протянул руку и получил в ответ мега-сильное рукопожатие. – Вот, пытаюсь выудить вашу дочь из дома – на улице теплый солнечный денек, а она дома сидит. Так никакого иммунитета не будет, а впереди – экзамены, болеть нельзя!

– Маш, ну что же ты так пренебрегаешь своим здоровьем?

– Пап, ну тебя вот тут только не хватало! Я же сказала – буду учиться сегодня.

– Ты и так все время учишься! Скоро не девушка будешь, а стеллаж с книжками. Я тебе настоятельно рекомендую пойти с Дмитрием прогуляться. Хотя бы ненадолго.

– Да, мы не долго – пару часиков, – вставил Корольков свои «пять копеек».

– Сговорились, – процедила Машка и побрела в свою комнату – одеваться.

– Спасибо, Анатолий Борисыч! – искренне поблагодарил Димка.

– Ну, я же знаю, какой у нее характер тяжелый – умная да упрямая, – махнул в сторону дочкиной комнаты глава семьи Ивановых. – Боюсь, замуж она у нас с таким характером никогда не выйдет. Хотя поклонников, как ни странно… – Анатолий Борисыч кивнул на стенку возле звонка в их квартиру – вся она была испещрена маркерными признаниями Машкиных достоинств и обожжена любовным пылом спичечных фраз, не менявших свое содержание и тональность со времен Ромео и Джульетты.