Шрифт:
Потеряв или повредив хвост, самец мыши скатывается на низшую ступень сообщества, его место теперь — в среде изгоев.
Самки в этом сообществе спокойны, их агрессивность начинает проявляться во время беременности и выкармливания потомства. В это время они нападают на других самок, на всех, кто сунет нос в их обитель, могут напасть даже на повелителя-мужа. Обычно он в это время уходит жить в какое-нибудь убежище на своей территории.
Растущая семья (размножаются мыши быстро — беременность длится всего двадцать дней) определяет своих по запаху. Чужака с другим запахом встретят в штыки, причем в обороне участвуют все разновозрастные поколения семьи.
Прыжок мыши из-под снега.
В напряженной жизни мышей бывают, однако, моменты, когда законы привычного бытия не действуют. Чаще всего это случается в жестокие холода, когда не помогают даже затычки из ваты и сена и жилье. Тогда, забыв о всяких границах и табели о рангах, обитатели колонии собираются в тесные группы и спасаются, согревая друг друга (беда сближает!).
Но потеплело — и все возвращается на круги мышиной возни.
Проверяли ученые и что происходит на территории, заселенной мышами до предельной плотности. Срабатывал механизм торможения роста численности. Все мыши при обилии корма были здоровы, но размножение прекращалось. Увеличили территорию — численность за короткое время выросла сразу в три раза. Но это происходило в искусственно созданных условиях.
В природе же, например в стогу пшеничных или овсяных снопов, такая плотность не возникает, и механизм торможения численности если и работает, то не так явно.
Но время от времени в природе случаются «мышиные годы». Недавно, перечитывая Историю России Карамзина, я встретил извлечения из летописей о таких бедствиях. Мышиный год был на памяти и у нас — 1942-й. Я помню, как в крайних домах села рыли канавы, чтобы мыши с полей не попадали в жилье.
Маршал Рокоссовский вспоминает: под Сталинградом мыши, забираясь в самолеты, обгрызали оплетку проводов, летчики болели туляремией (мышиным тифом). Телохранитель маршала Жукова рассказывал мне: «Под Воронежем, в городке Анна, Жуков ночью позвал меня громким тревожным голосом: «Бедов, ко мне!»
Разобрались: в постель маршала забралась приблудная мышь». О нашествии грызунов в землянки у Сталинграда пишут и немецкие мемуаристы.
Необходимость присмотреться к скрытной и всегда существующей рядом с нами жизни маленьких, но многочисленных грызунов объяснима. И уже первые результаты невообразимо трудных исследований, как видим, интересны не только ученым. В который раз мы видим, как каждый вид всего сущего на земле приспособлен выживать при всех гонениях и хитросплетениях бытия.
Фото автора. 14 марта 2003 г.
Сорные куры
(Окно в природу)
Мы ко всему привыкаем. Ну разве не чудо — птичье яйцо: отдельно — белок, отдельно — желток, прочная пленка, жесткая скорлупа-«бочка».
Стукнул ножом над сковородкой по этой «бочке» — через две минуты готова яичница. Но при строго определенной температуре в яйце зарождается жизнь, и через три недели является свету маленькое существо… — «Все живое — из яйца!» — один из постулатов жизни. И очень немного надо, чтобы запустить дремлющий в яйце механизм.
Самый простой и надежный способ для развития жизни вне тела матери — у птиц. Наседка, садясь на яйца в гнезде, иногда выщипывает перья на животе, чтобы они лучше соприкасались с теплом ее тела. И все! В яйце начинается бурное развитие жизни. Простоту поддержания этого процесса люди давно заприметили. Египтяне изобрели специальную «печь», названную римлянами «инкубатором». На Филиппинских островах цыплят выведши в длинном ящике, в котором на сетке лежат обнаженный человек, теплом тела создавая нужную температуру. Один пчеловод мне рассказывал, что вывел цыпленка, поместив куриное яйцо в улей. «Биологически оптимальная температура», — по ученому объяснил это любознательный человек. (Почему бы не повторить эксперимент кому-нибудь из пчеловодов?) Сейчас в инкубаторах в огромном количестве выводят цыплят. А у биологов есть термостаты, управляемые с помощью электроники.
«Но все равно лучше наседки инкубатора нет», — сказал как-то опытный орнитолог.
Большеногих кур, живущих в Австралии и на нескольких островах Тихого океана, известно двенадцать видов. Все они яиц не насиживают, а выводят птенцов, пользуясь природным теплом, — кладут их в теплый прибрежный песок (совершают для этого из джунглей до океана неблизкие путешествия), зарывают в вулканический пепел, кладут между камней или в кучу компоста (гниющие растения). И есть вид большеногих кур, особенно нам интересный.