Парочку этих птиц я, помню, с большим любопытством разглядывал в зоопарке Сиднея.

Некрупные (с обычную курицу) буровато-серые птицы сидели в вольере, явно скучая, и привлекали внимание лишь тех, кто что-нибудь знал о жизни удивительных кур, обитающих в засушливой зоне юга Австралии. Название их — лейпоа… удивительны куры тем, что для выведения цыплят строят в земле поражающие воображение инкубаторы. Для начала голенастый петух мощными ногами роет яму глубиной в метр и диаметром более двух метров. В яму с большой площади петух сгребает всякий растительный сор — листья, траву, ветки кустарников (отсюда название сорные куры). Начинают процесс австралийской осенью — в апреле. Растительный сор в яме заливается дождевою водой. Теперь петух сверху насыпает гору песка, ее диаметр — четыре с половиной метра, высота — метр. Представьте рядом с этой возвышенностью нашу обычную куру, и вы поймете объем работы, исполненной за три месяца.

Неутомимый труженик за работой.

Но это только начало! Бурный процесс гниения сора под куполом выделяет излишне много тепла. Петух температуру инкубатора понижает, регулируя высоту песчаной насыпи и делая в ней норы-отдушины. Нетерпеливую курицу, уже готовую класть яйца, петух прогоняет, и она вынуждена их бросать где попало.

Но вот температура инкубатора достигает 33 градусов. Время класть яйца. Курица кладет их в песчаные норы, а петух опускает в компост, обязательно тупым концом вверх, чтобы птенцам было легче выбраться из «кургана».

Кладутся яйца с перерывами в несколько дней. Они большие — в три раза крупнее знакомых нам куриных яиц: птенец должен быть обеспечен питанием до возмужанья, когда самому надо будет выбираться из подземелья.

Курица приходит и уходит, а петух все время при инкубаторе — опускает яйца в компост и бдительно следит за температурой, регулирует ее отработанными приемами. Термометром служат распростертые крылья над отдушинами насыпи и раскрытый клюв, который петух опускает в «шурфы». Специалисты пишут, что нет термометра, который мог бы сравниться по точности с петушиным чутьем.

Кладка большая — до тридцати с лишним яиц (иначе работа петуха была бы «нерентабельной»). А курица, израсходовав всю энергию несушки, удаляется обессиленная. (Вес отложенной кладки — семь килограммов — в четыре раза превышает ее собственный вес.) Судьба выводка ее не волнует. Кладка остается на попечении петуха.

Рост птенцов в яйце при переменчивости погоды — от 50 до 85 дней. И каждый день петух-землекоп начинает работу еще до восхода солнца. В жаркое время разгребает песок (два кубометра!) ровным нетолстым слоем.

Утренний ветерок песок охлаждает. Петух поспешно его сгребает в курган, и запасенная прохлада не даст инкубатору перегреться. А когда наступают прохладные дни, курган петух разгребает в полдень, чтобы песок хорошенько нагрелся, и этой теплой подушкой накрываются погребенные внизу яйца. И так ежедневно! При этом надо петуху покормиться и следить за врагами — змеи и пернатые хищники не дремлют.

Австралийский ученый Г. Фрит, написавший прекрасную книгу о сорных курах, восклицает: «Большего труженика на земле не существует!»

И это воистину так. Изможденный петух на два месяца оставляет предписанную ему судьбой каторгу — подкормиться и отдохнуть, чтобы снова нести свой крест.

А что же птенцы? Они в затхлом своем подземелье развиваются, и приходит час, по одному, в разное время, разломив скорлупу, начинают выбираться наверх. Нелегкое это дело. Работая клювом, лапами, крылышками, они движутся, как кроты, затрачивая на подъем иногда двадцать часов. И вот он, Белый Свет!

Запасы питанья в большом яйце позволяют птенцам явиться миру нехилыми — они уже сразу готовы с песчаной горы бежать в кусты и там затаиться, боясь всего, что движется. В оперении с ними никто из птенцов других птиц не может сравниться. В студенистых чехлах птенцы вынесли из яйца даже маховые перья. При движении в толще песка чехлы стираются, и птенчик уже через несколько дней начинает робко в кустах перепархивать.

Вот так распорядилась эволюция жизни. Весь птичий мир высиживает птенцов кто в дуплах, кто в очень уютных гнездах (вспомним рукавичку синицы-ремеза или гнезда-шары ткачиков). Кое-кто, пусть даже без гнезда, прямо на земле (козодой) греет кладку из двух яиц. Дело, в сравнении с геркулесовыми трудами сорных кур, прямо скажем, непыльное: сиди прилежно — и все. Даже страдальцы-пингвины в своем суровом краю греют единственное яйцо складкою живота.

И только у сорных кур случился в истории существования их на земле странный зигзаг: выведенье птенцов для них — нескончаемый, изнурительный труд.

Фото из архива В. Пескова . 8 мая 2003 г.

(Окно в природу)

Гуси — славные путешественники. В Индии на заповедном озере я видел гусей, только что окончивших дорогу с сибирского севера. В отличие от всех птиц, огибающих Гималаи, гуси летели над снежными вершинами на высоте, где увидеть могли бы их разве что альпинисты. Достигнув желанного озера в теплой стране, гуси явно радовались окончанью пути — плескались в воде и словно бы поздравляли друг друга сдержанным гоготаньем. Они понимали, что находятся в безопасности, — я мог снимать их шагов с двадцати…