– Отстаешь! – весело прикрикнул на нее Дениска Мартынов. Парнишке уже исполнилось тринадцать, и Тая подозревала, что он не случайно рядом с ней держится, косится, когда она внаклонку работает, траву выдирает.

Тая кинула в него рассыпающийся ком земли, он, смеясь, отвернулся.

– Жениться тебе надо, Дениска, – сказала Тая.

– Надо, – согласился он. – Я хоть сейчас готов! – Он мотнул головой в сторону близкого леса. – Пошли?

– Работай давай! Ходок!

Она потянулась, осмотрела поле. Подружки ушли далеко, уже не нагнать, не поговорить. Ребятишки отстали – они держатся вместе, друг за дружкой приглядывают, друг другу помогают: старшие за младших отвечают, заодно сообща учатся, какая травка как называется.

– Нина! – Тая окликнула соседку, помахала ей рукой. Та выпрямилась, кивнула: слышу, мол, чего надо?

– Я отойду… – Тая прошла немного вперед, чтобы не кричать, покосилась на Дениску – тот уже навострил уши.

– Случилось чего? – спросила Нина.

– Нет… Надо мне просто… Вернусь через минуту.

– А, ну ладно. Иди…

Отлучаться, не сказавшись, было не принято. Тая, погрозив пальцем Дениске, направилась к краю поля.

Она не догадывалась, что за ней из кустов сейчас внимательно следят несколько пар глаз…

– Прямо сюда идет, – озабоченно сказал Витька Бамбук и заёрзал.

– Что будем делать? – спросил Айрат, через оптику прицела наблюдая за бредущей по полю девушкой.

– Только, пожалуйста, не стреляй, – то ли в шутку, то ли всерьез попросил Кира Баламут. Айрат фыркнул.

К картофельному полю они вышли еще утром. Им повезло: в эту самую минуту местный сторож, ругаясь, гонялся за каким-то мелким зверьком, перепрыгивая через лунки. Только поэтому отряд Киры остался незамеченным. А вскоре укрывшиеся бойцы заметили и второго сторожа – он прятался на дереве, в небольшом домике, похожем на огромную круглую корзину. Пару раз сторож спускался на землю, обходил свой край поля, постукивая деревянной колотушкой по длинным жердям невысокой изгороди.

Почти сразу у Киры родился план.

Рано или поздно охранники должны были смениться. Тогда они отправятся домой. Проследив за ними, можно будет выйти на тропу, ведущую в деревню.

Однако время шло, а смена не показывалась.

Зато на поле появились работники, и Кира скорректировал свой план. В конце дня, а может и раньше, дети и женщины вернутся в деревню. Проследить за ними будет даже проще, чем за вооруженными сторожами.

Кира решил ждать.

Но вот теперь, когда бойцы уже устроились на месте, освоились, наследили изрядно, – одна из местных дикарок направилась точно сюда. Отступить, уйти? А если она поймет, что в кустах кто-то был? Трава-то примята, ветки поломаны, лишайник ободран. Лёха Мутный зачем-то муравейник разворошил. Сует в него веточку, потом облизывает. Айрат из еловых лап себе укрытие домиком сделал. Точно ведь заметит! Девка местная, дикая – у таких, наверное, глаз намётанный, они любой след читают, охотники же все, в лесу живут, по тундре ходят. Она их, может, по запаху учует? Как зверь! По звону комаров поймет, что чужаки рядом. Кто их, дикарей, знает, на что они способны…

– Надо брать, – тихо сказал Витька Бамбук.

– Может, проще убить? – спросил Айрат. То ли пошутил, то ли всерьез предложил.

Кира Баламут поморщился, будто что-то кислое разжевал, и почесал ухо…

Нина уж и забыла, что Тая ушла в лес. Если бы не Дениска, неизвестно, когда спохватилась бы, – так заработалась.

– Чего тебе? – спросила она, когда мальчишка, чего-то явно смущаясь, подошел к ней.

– Да я это… Беспокоюсь… Чтой-то Таю не видно… Она куда пошла? Домой?

– Не твое дело, – ответила Нина. И вдруг осознала, что повод для беспокойства действительно есть – времени-то много минуло.

– Иди, работай, – сказала она, а сама выпрямилась, подперев бока ладонями, и осмотрелась.

На поле всё было спокойно. Дети так и держались кучкой, только притихли – устали; пололи в два десятка рук четыре лунки. Девчонки уже дошли до противоположного края: кто-то устроил себе перекус на травке, а кто-то сразу двинулся в обратном направлении. Сторож Серёня сидел у березы, делал вид, что чистит оружие, но на самом деле пялился на девчат. Его напарник Тим правил изгородь, вязал к ней блестящие железки, чтобы они гремели под ветром, отпугивая животных. У Тима была ревнивая жена – вон она, несет ему воды попить, – поэтому Тим от других девчонок отворачивался.

– Не проверить ли, а? – спросил Дениска. – Вдруг обратилась? Она может. Она низкородка.

– Сам-то! – фыркнула Нина и окинула мальчишку пренебрежительным взглядом. – Благород выискался!

Она вытерла о подол испачканные землей и травяным соком руки и пошла к лесу – примерно в ту сторону, куда ушла Тая. Дениска было увязался за ней, но Нина на него цыкнула, и он отстал, догадавшись, что пацанам не за всякими бабьими делами можно подсматривать.

В то, что Тая обратилась, Нина не верила. Уж об этом-то они первые и узнали бы – мут, чуя потных от работы людей, мимо не прошел бы, выбежал бы на поле. А вот обморок с девчонкой вполне мог случиться: она жаловалась, что плохо себя чувствует, да и проблемы у нее известные: одного любит, за другого замуж собралась. Тут у кого хошь голова кругом пойдет!

А может и не в обмороке дело. Села девчонка в тени, затосковала. Всего-то и надо – обнять, слезы вытереть, поговорить, успокоить.

Нина прошла по краю поля, отыскала место, где Тая ступила в лес. Оглянулась, помахала рукой Дениске – этот маленький мерзавец и не думал работать. Вытянулся, замер – ну точно чучело огородное.

Нина ногой примяла крапиву, руками раздвинула ветки и боком вошла в заросли.

– Тайка, – позвала она негромко. – Ты где?

Справа что-то хрустнуло. Она повернулась, думая, что увидит подругу. Действительно, какая-то тень мелькнула в кустах. Но разглядеть её Нина не успела. Кто-то непривычно пахнущий вырос у нее за спиной, крепко зажал ей рот и уложил на землю, придавив острым коленом так, что дыхание перехватило.