Шрифт:
— Тем же, чем постоянно занимаетесь вы! Неужели только вам позволено весело проводить время?
Он нарочито рассмеялся:
— Однако мы с вами веселимся по-разному. Вы прекрасно знаете, что между нами существует маленькая разница, которая не позволяет вам во всем равняться с другими офицерами.
— Вы хотите мне напомнить, что я женщина!
— Совершенно верно.
— Ну и что?
— Что… А вы считаете, если первый попавшийся смазливый мальчишка вас обрюхатит, вам это сойдет с рук? Не стройте иллюзий, это будет конец вашей карьеры!
— Ах вот мы и добрались до сути: мне, значит, стыдно забеременеть, а вам можно делать детей всем хорошеньким девицам, которые встречаются нам по пути, не так ли?
— Это вливает свежую кровь в жилы наших селян!
Теперь настала очередь Камиллы задохнуться от возмущения:
— Вы — неразборчивое чудовище! Как вы можете вести себя так безответственно, так эгоистично, так… так…
Филипп примиряюще улыбнулся:
— Довольно, успокойтесь! А если я вам скажу, что принимаю все необходимые предосторожности, чтобы наши встречи оставались для моих поклонниц без последствий, вас это удовлетворит?
Камилла в растерянности смотрела на шевалье.
— Вы понимаете, о чем я говорю? — настойчиво и не без ехидства спросил он.
— Разумеется, — надменно ответила она.
На самом деле она не имела ни малейшего представления, на что он ей намекал, но тем не менее пыталась сделать соответствующий вид, ибо не хотела, чтобы Филипп понял, насколько она — просто до смешного — несведуща в определенных вопросах. Филипп продолжал улыбаться, но теперь улыбка его была веселой и приветливой; теперь он знал правду, да и поведение Камиллы окончательно убедило его, что она совершенно невинна.
— Почему вы на меня так смотрите? — недоверчиво спросила она.
— Я нахожу, что вы прелестны.
— А… что? — Она едва не выдала своего изумления; подобный комплимент в устах шевалье не мог оставить ее безразличной. Всеми силами пытаясь не выдать охватившего ее волнения, она в упор смотрела на шевалье: — Найдите себе другую мишень для насмешек! И, не дожидаясь ответа, повернулась и пошла, пылая от негодования и проклиная непредсказуемое поведение этого палача женских сердец.
52
Как только подруги оказались вдвоем в своей маленькой комнатке, Камилла тотчас же рассказала Клер о сегодняшнем происшествии.
— Я предупреждала вас: не стоит доверять Ги, — сказала молодая крестьянка. — Он очень опасен.
— Не преувеличивай! — воскликнула Камилла, вспомнив о нежных ласках юноши. — Твой брат так мил… Во всяком случае, он совсем не похож на прочих нахалов…
— Однако, если бы не вмешался шевалье, сейчас вы, возможно, уже утратили бы свою девственность.
— Это все равно когда-нибудь должно случиться, — с притворной небрежностью ответила Камилла, пожимая плечами.
В действительности же она знала, что обязана быть очень осторожной и не огорчить деда, имевшего относительно нее какие-то грандиозные замыслы. А если когда-нибудь она захочет взойти на трон, ей надо оставаться девственницей. Но она не могла рассказать о таких подробностях своей подруге. Клер, как и все остальные, не должна знать ее истинного происхождения.
— А знаешь, — продолжила она после минутной паузы, — мне кажется, этот проклятый шевалье весь день развлекается следя за мной; меня это начинает беспокоить.
— Почему?
— Потому что несколько недель назад он поклялся больше не разговаривать со мной. Почему он внезапно переменил свое мнение, почему вдруг стал так любезен со мной — он, совсем недавно возненавидевший меня на всю жизнь? Я никогда не видела, чтобы он так улыбался мне!
— Вы считаете, он вас ненавидит?
— Уверена в этом!
— Странно, мне так не показалось, напротив…
— Потому что на людях он умеет превосходно маскироваться. Но еще несколько дней назад он едва не задушил меня!
— В это верится с трудом; мне кажется, он очень к вам расположен.
Камилла недоверчиво посмотрела на подругу: неужели Клер настолько невнимательна? Она считала ее удивительно проницательной и тонко чувствующей натурой, но сейчас молодая крестьянка явно была ослеплена чарами шевалье.
— Вы разве не заметили, как сегодня днем он предложил сопровождать вас в Фор-Барро? — продолжал Клер.
— Потому что он не доверяет мне.
— Или потому, что хочет защитить вас.
— О! Это входит в его обязанности. Его в некотором роде обязали приглядывать за мной. Впрочем, он уже дважды спас мне жизнь.