Ее собственный опыт в этом смысле был обширен и вполне позволял делать неутешительные, но правдивые статистические выводы.

– Он все время ерзал на одном месте, – жаловалась она бабушке на своего первого школьного бойфренда, любовь с которым продлилась целых три недели.

– Двух слов связать не может, – припечатывала девушка второго.

– Ладони у него холодные и мокрые, не руки – щупальца! – доставалось третьему.

Со временем список претензий к несостоявшимся ухажерам изменился, отношение – нет. Бабушка частенько ворчала, что внучке не помешали бы розовые очки: мол, негоже выискивать в хороших людях недостатки, кто ищет – тот всегда найдет. Только любовь может превратить девчонку в настоящую женщину.

– Когда полюбишь, ma ch'erie Alexandrine, – улыбаясь каким-то своим мыслям, повторяла она, – то все равно станет, высокий ли, низкий, бешеный или там скромник. Твой будет – и все.

Alexandrine слушала, соглашалась почтительно и даже пыталась следовать мудрым бабушкиным советам. Как дочь человека влиятельного, она хорошо усвоила, когда надо улыбнуться или пошутить, чтобы прослыть остроумной, и недостатка в поклонниках никогда не испытывала… как и мало-мальски теплых к ним чувств.

Оттого-то и сейчас, на свидании с Ин Юнченом, девушка заранее приготовилась если не к провалу, то к конфузу. Ну понравился ей парень, да так, что дыхание перехватило. Бывает. Но вообще – мало ли чего там, под дождем, показаться могло! Истина все равно ведь рано или поздно откроется. Стоит им только сесть друг напротив друга, заказ сделать, разговор завести – тут-то они и полезут, несовершенства, никуда не денутся.

Чувства – так вот давным-давно решила для себя внучка Тьян Ню – требуют практичного к себе подхода. Доброжелательное понимание того, с какими изъянами в избраннике человек готов мириться, – вот что такое настоящая любовь.

Вот, например, бабушка с дедушкой. Столько лет вместе прожили – тут уж, понятно, не до нежностей. Страсть – плохой фундамент для отношений, договор и дружба – другое дело.

Девушка вспомнила невзначай, как подсмотрела однажды за уважаемым дедом своим: человек он был хороший, не строгий, но подарков делать совсем не умел. Какой смешной и нелепый букет – не букет даже, а веник, другими словами не назвать! – притащил он в тот раз бабушке на день рождения! Трава какая-то непонятная во все стороны торчит, розы с лилиями вперемешку – ужас.

Если б Тьян Ню была поноровистее, понесдержаннее, ох и досталось бы дедушке! Она же лишь улыбнулась, просветлела вся, засияла. Приняла дар, как и положено хорошей жене, поблагодарила. Уважение и желание сотрудничать, все так.

Так что по поводу Ин Юнчена девушка не обольщалась. И когда он припарковал свой мотоцикл неподалеку от небольшого, спрятавшегося между небоскребами бара, она, уже слегка успокоив разбушевавшееся было сердце, последовала за ним с твердым намерением развеять невесть откуда взявшееся наваждение. Одно неидеальное свидание – вот и все, этого будет достаточно, чтобы освободиться от несвоевременной симпатии к незнакомому и явно невоспитанному парню. Наверное. Нет, точно.

«В чем же, – размышляла Саша, усаживаясь за столик, открывая меню и упорно стараясь не краснеть при взгляде на своего спутника, – он ошибется? С излишним усердием наляжет на коктейли? Отпустит сальную шуточку – из тех самых, про очень большие глаза?»

К счастью (или к сожалению), она даже представить не могла, что ждет ее впереди.

Ин Юнчен никогда не отвлекался на частности, когда перед ним была ясная, простая и желанная цель. Первое свидание, второе или там пятнадцатое – разницы, по его мнению, не было никакой. «Если, – всегда растолковывал он друзьям, – парень вообще девушку пригласить решил, а она возьми да и согласись, так разве заранее не понятно, чем все дело закончится?»

Друзья реагировали по-разному. Великан и добряк Чжан Фа только и делал, что флегматично пожимал плечами: он, личность на редкость неконфликтная, еще с университета привык во всем со своим товарищем соглашаться. К тому же эта лихая теория всегда подтверждалась практикой – девушки, которые ходили с Ин Юнченом на свидания, в итоге неизбежно оказывались сначала в его квартире, а потом и в кровати. Для Чжана Фа это был такой же незыблемый природный феномен, как собственная немалая физическая сила или наступление сезона дождей.

Пиксель же подобный подход к делам интимным решительно не одобрял, мучился, страдал и обзывал приятелей ослами и балбесами. Он, натура утонченная, прекрасных дев предпочитал завоевывать не наскоком, а сладкими речами и комплиментами.

– Первая встреча, – соловьем заливался Ю Цин на вечеринках и попойках, – подобна нежному бутону, что готов раскрыться навстречу солнцу! Прояви неосторожность – и вот уже завял он и усох. Один лишь неверный шаг, одно только слово…

– Предки! – только и вздыхал на это Ин Юнчен. – Какое, к чертям, слово! Ну не дурак ли ты? Она тебе нравится, ты ей нравишься – к чему тут вообще разговоры-то?

Этот животрепещущий вопрос они с друзьями с похвальным энтузиазмом обсуждали каждый раз, как подворачивался повод, и сейчас Юнчен с досадой думал, что, может, в нотациях Пикселя имелся какой-никакой смысл.

Потому что в этот раз девушку он подцепил явно непростую, и выяснилось это довольно быстро. Едва отошел от их столика официант, принявший заказ, Сян Джи улыбнулась ему, этак лукаво склонила головку набок и спросила многообещающе:

– А чем мы займемся после обеда?

Ин Юнчен, не сдержавшись, поперхнулся, сразу представив… всякое. Воображение у него – это все говорили – было богатое, поэтому картинка перед внутренним взором нарисовалась вполне себе манящая. «Любовью, чем еще», – едва не брякнул он сгоряча, но вовремя прикусил себе язык.