Наконец-то подходящий наряд! Люся радостно ухватила сверток и, совершенно не стесняясь генерала, принялась переодеваться. Чего смущаться-то? Тот, кто видел ее в «лисьем» костюмчике в грязной клетке, видел все.

Натянув свободные штаны и запахнув мужской халат-пао, девушка почувствовала себя гораздо уверенней. А уж мягкие сапоги вместо легких матерчатых тапочек и вовсе вызвали прилив энтузиазма. Теперь-то другое дело! Долгополое женское одеяние, конечно, красоты было несказанной и в любое иное время Люся с удовольствием его носила бы, но по китайским холмам, горам и долам в шэньи особо не поскачешь. Только колючки рукавами собирать.

Догадливый генерал добыл ей шляпу, спасибо ему. Но чтобы еще надежней прикрыть волосы, Людмила плотно повязала голову шарфом. И осталась собой вполне довольна.

Благородный князь Чу, разумеется, не стал бы подглядывать за переодевающейся женщиной – ни за смертной, ни за небесной. А вот узнать, есть ли у хулидзын хвост, Сян Юну очень хотелось. Но генерал вовремя напомнил себе: он – взрослый мужчина, а не буйный несдержанный подросток.

– Можете поворачиваться. Ну как?

Юн критически оглядел хулидзын, обойдя со всех сторон, поцокал языком и, ни мгновения ни колеблясь, протянул кинжал.

– Пригодится в дороге.

Все же Яшмовый Владыка одарил небесную лису очень женственными формами. Что в общем-то вполне логично. Ей же положено мужчин искушать.

– Благодарю. – Люся взвесила оружие на руке и привычно сунула его за пояс. Мыкаясь по просторам бывшей Российской империи, пылающей в огне смуты, и не такому научишься. Она поглубже нахлобучила шляпу и плотно завязала тесемки. И призадумалась. Генерал Сян чем дальше, тем больше ей нравился, не так, как может нравиться мужчина, но… Что-то отчаянное в нем было, что-то почти знакомое. И Люся решилась:

– Кстати, генерал. А вы в императорском дворце скоро быть собираетесь?

Юн понимающе ухмыльнулся:

– Это как быстро ваше пророчество исполнится. Но – да, планирую обязательно. А что?

– Да туда сестру мою увезли, небесную деву, – вздохнув, призналась девушка. – Нас с ней на землю вдвоем послали. А тут сразу как налетели эти, из Цинь, как схватили нас! Сестрица моя – дева нежная, тревожится обо мне наверняка. Я-то не пропаду, а вот ее из другой глины лепили, – и добавила, почуяв, что именно такое уточнение придаст ее словам веса: – Я сама от наложницы родилась, а сестра – от старшей жены, потому я – хулидзын, а она – небесная дева. Если вдруг встретите ее во дворце, передайте, что я жива-здорова.

– Непременно, – решительно пообещал Сян Юн, справедливо полагая, что Яшмовый Владыка оценит его услуги по достоинству. – Идемте со мной.

Охрана ухом не повела. Мало ли кто к генералу на доклад ходит. Может, парень в бамбуковой шляпе – шпион с важной вестью?

Потом Сян Юн помахал убегающей девушке на прощанье рукой. Все же отличное вышло приключение в череде скучных будней.

– Удачи! – искренне пожелала ему Люся, растворяясь в густой древней ночи, как настоящая лиса.

Сян Юн

От стариковских наставлений только одно спасение и осталось – война. От дядюшки Ляна никакого спасу не было. С того момента, как хулидзын объявила волю Небес, часа не проходило, чтобы дядя не являлся по беспечную душу подопечного с одной лишь целью – лекции читать про всяческие лисьи проказы. Ни поесть, ни выпить, ни поспать в охотку.

Утром ни свет ни заря он взялся за племянника снова. На этот раз Сян Лян пошел в бой, вооружившись бамбуковым свитком с очередной поучительной историей, повествующей о том, каким образом лисы в людей превращаются.

– …Тогда берет она теменную кость покойницы, кладет ее себе на голову и начинает кланяться луне, – вещал дядюшка, став в изголовье пытающегося подремать еще чуть-чуть генерала.

– Тьфу, гадость какая! – поморщился тот, переворачиваясь на другой бок.

– А я тебе о чем? Это же нужно могилу разорить, чтобы такое сделать.

Сян Юн душераздирающе зевнул, с огромным трудом разлепляя веки. Рядом на низком столике стояла ваза с мочеными сливами на случай, если накануне грозный генерал злоупотребил хмельной радостью. Однако довольный своей проделкой Юн вчера заснул сном невинного младенца. И снились ему та-акие небесные девы, что пальчики оближешь. Он злорадно покосился на кислую дядюшкину физиономию. С ним никакого похмелья не надо, так с души воротит. Так что сливы пришлись ко двору.

– Дальше-то что? Если уж разбудили меня, то до конца рассказывайте, – проворчал Юн и плюнул сливовой косточкой, метя в кувшин.

– Если превращению суждено совершиться, то кость удержится на голове при всех поклонах. А не удержится – стало быть, не бывать превращению!

– Занятно. И сколько поклонов нужно отбить?

– Сорок. А затем оборотень покрывает тело древесными листьями и лепестками цветов, чтобы они превратились в роскошные новые одеяния.

– Так хорошо же! – делано рассмеялся Сян Юн, чувствуя, что забава ему надоела. – Не нужно на одежду тратиться. Сплошная выгода.