Талисман отчаянных

В Париже, на улице Альфреда де Виньи, случилась беда: исчезла Мари-Анжелин. В это же время Альдо Морозини обнаруживает, что лишился величайшей исторической драгоценности – рубина Карла Смелого! Очевидно, что именно Мари-Анжелин позаимствовала его у Морозини, чтобы спасти жизнь своего возлюбленного, так похожего на легендарного Карла. Смогут ли Альдо Морозини и его друзья разыскать пропавшую девушку и вернуть рубин Карла Смелого?

Обнаружив, что в бумажнике нет рубина, потрясенный Альдо, побелев как полотно, снова опустился на стул в столовой, хотя завтрак уже давно закончился. Сиприен с тревогой смотрел на него. Впрочем, у старичка-дворецкого госпожи де Соммьер за плечами был немалый опыт, поэтому он поспешил за бутылкой старого арманьяка и прихватил не обычную рюмку, а стаканчик. Наполнив его чуть ли не до половины, Сиприен протянул «лекарство» жертве ограбления, и несчастная жертва не только выпила его одним глотком, но и попросила еще. Вторую порцию арманьяка Альдо пил с гораздо большим чувством, продолжая внимательно разглядывать потолок.

– Маркизе уже известно? – осведомился он.

– Князь изволит шутить?

– Если честно, мне не до шуток. Происшествие, признаюсь, не из веселых.

– Госпожа маркиза всегда завтракает вместе с мадемуазель Мари-Анжелин, после того, как мадемуазель возвращается из церкви. Обычно около восьми, самое позднее, в половине девятого.

– Значит, нам надо поторопиться! Сиприен, пожалуйста, пойдите и позвоните господину Видаль-Пеликорну! Пусть бросает все и приезжает немедленно! Даже в пижаме! Я не отважусь сообщить маркизе новость без него!

Несмотря на преклонный возраст, Сиприен резво затрусил к телефону. Альдо тем временем допил арманьяк, по-прежнему не отрывая глаз от потолка, словно надеялся, что нимфы, слетевшиеся к хрустальной люстре во времена Второй империи [1] , помогут ему разрешить возникшие трудности.

Плечо к плечу с Адальбером Альдо справлялся и с более серьезными неприятностями, другое дело, что сам Адальбер порой становился неодолимым препятствием. Сейчас Альдо молил про себя всех богов, чтобы тетушка Амели не позвонила раньше, чем приедет Адальбер.

Адальбер превзошел сам себя: не прошло и десяти минут, как знакомый рев красного малыша «Амилькара» потревожил тишину квартала Монсо. Альдо ринулся навстречу другу и не мог не улыбнуться, увидев его: нет, конечно, не в пижаме, но почти – в клетчатых домашних тапочках, старых вельветовых штанах и домашней куртке с бранденбурами. Густых светлых волос Адальбера, уже кое-где пронизанных серебряными нитями, явно не успела коснуться ни щетка, ни расческа, а лишь пятерня хозяина.

Адальбер выпрыгнул из автомобиля и вбежал в распахнутую перед ним дверь.

– Неужели правда? – с порога спросил он. – Она не могла этого сделать!

– Еще как могла!

– Прихватив твой рубин?!

– Рубин – не самое печальное в этой истории, но представь себе: да, она взяла его с собой.

Адальбер сразу же взглянул туда, куда незадолго до этого смотрел его друг: на лестницу, ведущую на второй этаж.

– Ты считаешь, что нам лучше вдвоем сообщить эту новость тете Амели?

– Представь себе, да. Глупо, правда? Мне даже немного стыдно за свое малодушие.

– Успокойся, на твоем месте я поступил бы точно так же. Ну что, идем?

В ту же самую секунду грянул гром, которого они так опасались, – маркиза де Соммьер позвонила. Шагая в ногу, друзья поспешно преодолели лестницу и подошли к дверям спальни маркизы в тот самый миг, когда Луиза, ее горничная, забирала поднос с завтраком из подъемника. Старушка, похоже, очень обрадовалась, увидев перед собой обоих друзей.

– Господа желают войти первыми? Или они позволят мне принести завтрак горячим?

– Не беспокойтесь, Луиза, я сам отнесу завтрак, – успокоил старушку Альдо и забрал у нее тяжелый поднос, на котором рядом с чашкой лежал утренний номер «Фигаро».

Держа поднос одной рукой, он легонько постучал в дверь и вошел, не дожидаясь приглашения. Адальбер последовал за ним.

Госпожа де Соммьер в нежно-голубой ночной кофточке с валансьенскими кружевами и бантиками, соперничающими изяществом с чепцом «шарлотт» и ее пышными седыми волосами, с прямой спиной, высоко подняв голову, сидела на кровати. Несмотря на свои восемьдесят лет, она не утратила красоты, а главное, величественности. При виде Альдо с подносом и Адальбера в клетчатых домашних тапочках и старой куртке, зеленые глаза маркизы удивленно раскрылись, а брови приподнялись. Ее рука нащупала любимый лорнет с изумрудами. Внимательно оглядев друзей, она похлопала рукой по постели.

– Поставь поднос сюда, Альдо, – распорядилась она с улыбкой, которая тронула только губы, не коснувшись глаз. – И распорядитесь, чтобы вам принесли кофе или, бог знает, что еще, что поможет вам примириться с этими ужасами.

– Ужасами? – в унисон переспросили друзья. – Так вы уже все знаете?

– Знаю – что? Что План-Крепен отправилась к человеку, которого сочла главным героем своей жизни? Знаю. Во-первых, если бы она была на мессе, то давным-давно уже вернулась бы домой. Во-вторых, этой ночью я слышала очень странные звуки: как будто упало что-то тяжелое. Это падение сопровождалось приглушенным проклятием. Но если у меня и оставались сомнения, то появление рычащего «Амилькара», а потом Адальбера в шлепанцах избавили меня от них. Мари-Анжелин уехала, я не ошиблась?