– Вчера арестовали моего друга, и я принес ему зубную щетку. Надеюсь, это разрешено? Он не может обходиться без зубной щетки.

– Ну, это мы еще посмотрим! Откройте-ка чемоданчик, я посмотрю, нет ли у вас там оружия.

Адальбер повиновался, изо всех сил стараясь не расхохотаться. Его страшно смешил здешний акцент, и всякий раз, когда он его слышал, то как ни старался, никак не мог удержаться от смеха. Его веселость очень не понравилась дежурному.

– Зря вы так насмехаетесь, – заявил он. – Забирайте ваши вещички и отправляйтесь отсюда. Ваш друг прекрасно обойдется без всяких зубных щеток!

Адальбер тут же начал извиняться, пытаясь совладать с непроизвольным смехом, который буквально душил его – уж больно смешно этот парень говорил! Он поспешил открыть чемоданчик, показывая, что не принес ничего опасного. Пара сменного белья и всякие туалетные мелочи фирмы «Гермес». Однако Адальберу стало не до смеха, когда он услышал следующий вопрос дежурного.

– Вот это вещицы! Неужто так выгодно убивать людей?

– Если все ваши соотечественники думают так же, как вы, моему другу придется плохо. А он, между прочим, эксперт международного уровня по части исторических драгоценностей и к тому же известный во всем мире антиквар. Трудно себе представить, чтобы он пользовался дешевыми магазинами.

– Почему бы и нет? Товары подешевле служат не хуже дорогих. Но понятное дело, так называемый князь…

Кровь кинулась в лицо Видаль-Пеликорна. Разговор вполне мог закончиться потасовкой, но на шум в коридор вышел из своего кабинета начальник полиции.

– Что тут происходит? Почему такой шум? У нас тут не таможня!

Начальник тоже говорил с акцентом, но так значительно и властно, что у Адальбера не возникло ни малейшего желания посмеяться. Позади начальника Адальбер разглядел монументальную фигуру инспектора Дюрталя, и у него возникло ощущение, что его послали небеса.

Мужчины объяснили, что происходит. Адальбер извинился, и все было улажено. Даже чемоданчик Морозини не вызывал больше нареканий. Адальбера пригласили в кабинет, который выглядел так же сурово, как и его начальник. На стене за рабочим столом красовался предельно простой красный с белым герб кантона с единственным украшением – ленточкой наверху, на которой было написано три слова: «Свобода и Родина».

Начальник Альбер Шульцис обвел рукой стулья, приглашая присутствующих сесть, но сам остался стоять, и его гости последовали его примеру. Он обратился к Видаль-Пеликорну.

– Полагаю, вы знакомы с инспектором Дюрталем из парижской судебной полиции?

– Конечно знаком и был приятно удивлен, встретив его у вас в полицейском участке. Доброе утро, инспектор!

– Можете прибавить, что его появление у нас пошло вам на пользу. В самом скором времени я верну вам князя Морозини, который, похоже, был обвинен в преступлении ложно. В час, когда было совершено двойное зверское убийство, Морозини точно так же, как инспектор, находился на вокзале в Понтарлье, ожидая прибытия парижского поезда. Но они не заговорили друг с другом.

– Действительно, Морозини говорил мне, что видел вас, инспектор, но не знал, заметили ли вы его в толпе.

– Заметил.

Не прерывая беседы, начальник нажал на кнопку звонка, и почти тотчас же Альдо в сопровождении полицейского появился в кабинете. Вид у него был вполне будничный и заспанный.

– Хороший полицейский видит все и вся, – продолжал начальник. – И мы, стало быть, имеем дело с хорошим полицейским. Я возвращаю вам свободу, господин Морозини. Однако вы не имеете права покинуть Швейцарию до тех пор, пока не будет найден настоящий убийца. Вполне возможно, что вы нам еще понадобитесь, например, в качестве свидетеля, потому что были последним, кто видел мужа и жену Ольже живыми. И раз вы были арестованы в Сент-Круа, там и оставайтесь.

Альдо недовольно сморщился. Ему не нравилось подобие свободы, которое ему вернули, хотя очень радовала теплая ванна, которую он через полчаса примет в гостинице.

– Кого вы еще подозреваете в совершении убийства? – поинтересовался он.

– Никого. Мы никого и не искали. Сообщение было настолько точным и подробным, что в этом не было никакой необходимости. В нем была описана даже ваша одежда. Вот так-то. Можете отправляться, но, само собой разумеется, ваш паспорт останется у меня.

Монументальный инспектор Дюрталь подал голос:

– Вам недостаточно слова офицера судебной полиции Франции?

– Извините, но недостаточно. Особенно в данном случае, так как мне кажется, что вы связаны с князем Морозини дружескими узами.

– Не мое дело дружить с князем. С ним дружит патрон, и если вы знаете главного комиссара Ланглуа, то понимаете, что долг для него всегда на первом месте. К вам меня отправил он. Стало быть, вы не доверяете главному комиссару Ланглуа. Вряд ли он будет доволен таким положением вещей.