Силы милиции тормозили автобусы, разворачивали. Это 16 марта началось. С Крыма. И мы решили ездить по области…

Да, наблюдался кризис движения. Я оказался запечатанным в застенках и был вынужден воевать с надзирателями и следователем. Катерина вынужденно скрывалась в Ростове-на-Дону. Удерживать инициативу на митингах становилось все тяжелее. Вы когда-нибудь пробовали это делать? Когда ты, выступая, буквально сгораешь, словно свеча на торте, отдавая людской массе все: свои душевные силы, нервы, эмоции. Когда ты после этого похож на разряженный аккумулятор? И когда при этом часть митинга кричит тебе в лицо: «Долой! Провокатор!»? Когда одновременно кто-то хочет захватить трибуну силами своего отряда? Вы знаете, как переменчива и неустойчива митинговая масса? Учтите: в тот момент никакой российский аналог Виктории Нуланд не раздавал на наших акциях печенья, а тем более — бабло. В условиях дикого безденежья, в атмосфере постоянной опасности быть схваченными, активисты Ополчения продолжали бороться.

Понимаю и чувствую, как было трудно тогда моим товарищам. Собравшиеся на манифестациях жаждали действия. Обезглавленное, лишенное средств Народное ополчение Донбасса не могло тогда его предложить. Зато предлагали те провокаторы, что увлекали народ на липовые «штурмы» и намеревались перехватить все движение.

Скажем, нам удалось отговорить Сергея Карпачева, который в инициативном порядке со своим активом в 400 человек готовил штурм административных зданий на 30 марта, что в силу неподготовленности ничем, кроме репрессий, не закончилось бы. Людей Донбасса можно понять: они устали уже от митингов и хотели реальных действий, но подготовка восстания такими малыми средствами, которые у нас были, требует времени. Ведь не скажешь же открыто, что идет подготовка восстания, потерпите пару недель. Скорее всего, СБУ знало о подготовке восстания, поэтому использовались следующие политтехнологии по борьбе с нами: наиболее буйных арестовывали (как Губарева, Клинчаева, Давидченко и других), протест пытались дробить на множество организаций, всячески провоцировали фальшстарт восстания (обещая деньги, оружние, прикрытие статусными людьми), канализируя протест в бессмысленных мародерских штурмах госучреждений по принципу «пошумели и разошлись».

Как я благодарен и жене, и тем командирам НО Донбасса, которые смогли сохранить наше дело! И это стало возможным благодаря тому, что мы видели Цель и готовы были проявить волю в ее достижении. Реальные же стимулы, сподвигавшие соратников идти до конца, были несколько странными с точки зрения среднего гражданина: Буйный просто дал мужское слово Екатерине, что поможет освободить ее супруга (которого на тот момент даже не знал лично), Мирослав Руденко не мог бросить друга и кума в тюрьме (с которым до революции был в ссоре и не разговаривал целый год), Сергею Цыплакову стало противно жить в такой обнищавшей духом стране, а Сергей Ковальчук не мог бросить Цыплакова без присмотра, «чтобы он чего не натворил»… И так по цепочке люди становились в стройные ряды сопротивления.

Однако проблему активных действий надо было все-таки решать. Нужно было готовить вооруженное выступление в Донбассе, делая митинги и «энергетической накачкой» оного, и его прикрытием. После крымских событий ничего иного не оставалось. Крымский референдум придал Донбассу вдохновение, породил пламенную веру в то, что точно так же можно сделать здесь, в краю терриконов и дымных индустриальных громадин.

В Народном ополчении Донбасса установилось «разделение труда»: кто занимается военным подпольем, кто — мирными митингами и гражданской активностью.

Вскоре люди Народного ополчения побывали и в Крыму. Первыми, кто отправился на полуостров, стали Буйный и его команда.

Там они произвели фурор. Установили нужные связи со «специалистами». Буйный имел четкую цель: добыть оружие, пока в Донецке актив занимался митингами и агитацией. Надо было раскачать людей, занимать работой актив, который желал более активных действий. Именно в Крыму Буйный и познакомился с Игорем Стрелковым. Нас действительно поддержали и передали небольшую сумму денег. Буйный по приезде говорил: там все серьезно, есть поддержка и силы, на которые можно опереться, чтобы «сделать Крым на Донбассе». Там не церемонятся с киевской властью, бандитами и правосеками, как у нас. Буйный поведал, что в Крым накануне событий и диверсанты «укропов» вводились, и «поезда дружбы» шли.

В начале апреля Игорь Иванович Стрелков приехал на встречу с Катериной. Вот что она потом рассказывала:

— В Таганроге мы с ним встречались и в Ростове. Начало апреля. Дважды в Ростове, один раз в Таганроге. Знаете, что меня удивило? Я хотела договориться про место, где можно встретиться, посидеть, побеседовать. Холодно еще было. А он: нет, погуляем по парку. Меня это немного напрягло. Помню, была на каблуках. И мы с ним во время беседы кругов с полсотни в парке Таганрога сделали. Стрелков говорил то, что меня буквально ошеломило. Для меня это фантастикой казалось — такая суперсекретная информация!

После разговора со Стрелком позвонила Сергею Петровичу Ржавскому в Волноваху, где рядом с его блокпостом стояли украинские «нацики», причем в большом числе. Он так обрадовался моему звонку! И принялся останавливать бронетранспортеры ВСУ с утроенной энергией…

Обстановка накалялась не по дням, а по часам. Вот-вот должны были начаться серьезные схватки. 2 апреля в Енакиево активисты Народного ополчения остановили два автобуса и семь автомобилей с тернопольскими номерами. Наши ребята после непродолжительной погони остановили эту автоколонну, пытавшуюся проехать мимо блокпоста. Ее заблокировали автомобилями ополчения возле Углегорска.

Активисты проверили документы и содержимое автомобилей. Все участники автопробега — жители Тернопольской области, боевиков Правого сектора среди них не опознали. В машинах обнаружили агитационную литературу на украинском языке. Оружия не нашли, поэтому автоколонну пропустили через пост. По словам задержанных, колонна направлялась в военную часть под Мариуполем…

С Катей тогда у Стрелкова был лишь первый разговор. Потом началось развитие сотрудничества, представителем Игоря Ивановича в регионе стал Буйный. Стрелков говорил, что сейчас нужно распространять протест против киевской хунты на как можно большую территорию (рассредоточиваться), готовиться к настоящему завладению оружием. Что и случится 6–7 апреля 2014 года. После захвата оружия в Донбасс и должен был войти отряд Стрелкова из Крыма. От нас дело должен был обеспечить Буйный. Весте со Стрелковым штурм административных зданий в Донецке планировался на 11–12 апреля 2014-го.