В сериале, который дважды в неделю заставлял телезрителей бросать все дела, замирая у экранов с учащенным сердцебиением, она играла главную роль бесстрашной и очаровательной адвокатессы. Похоже, что ее жених сегодня уже не появится, а все остальные мужчины заняты. Конечно, при таких обстоятельствах невозможно было медлить, Миллер был готов через три минуты.

Вечер оказался поучительным и веселым. Джоанна Хартман, как немногие из актерского сословия, оказалась не только обаятельной красоткой, но и умной и интеллигентной собеседницей.

Правда, она несколько удивилась, что красивый и элегантный брат хозяина служит в полиции. Вдвоем они беседовали почти весь вечер, но это вовсе ничего не значило: слишком часто в разговоре мелькало имя Бруно Фокнера, не явившегося суженого мисс Хартман. Они только что вернулись из поездки на север, где Джоанна прошла пробы и подписала контракт с Северным ТВ на съемки.

Ник Миллер не принадлежал к мужчинам, которым нравится пробивать стену лбом. Он с сожалением признался себе, что она занята, и не стал терять времени попусту.

Приглашение Джоанны на день рождения, которое оказалось для него милой неожиданностью, было очень кстати. Немного веселья, вкусная еда, несколько глотков чего-нибудь покрепче в приятной компании, может быть, легкий флирт — и домой, под одеяло, а если повезет, то не под свое. С актрисами бывает по-разному, но вдруг?

Джоанна Хартман жила на последнем этаже шикарного дома Дерем Керт, недалеко от квартиры Миллеров. Ник оставил свой зеленый «купер» у подъезда и поднял голову: окна на самом верху были распахнуты и ярко освещены, сверху доносилась спокойная музыка. Улыбаясь в предвкушении счастливого вечера, он вошел в лифт.

Открыла ему сама хозяйка: высокая очаровательная блондинка в черном бархатном брючном костюме, так похожая на своих загадочных героинь.

— Ник, дорогой, я уже подумала, что тебе не удастся вырваться, — заговорила она, словно ждала только его, с надеждой и радостью.

Он скинул фуражку и плащ и протянул их горничной.

— Я и в самом деле выбрался чудом. Последние две недели не было ни единого свободного вечера.

С бокалом в руке к ним подошел красавец с седеющими висками. Джоанна представила ему гостя:

— Познакомься, Фрэнк. Это Ник, полицейский детектив. Ты ведь знаком с его братом, Джеком Миллером, директором Северного телевидения? Ники, а это Фрэнк Марлоу, мой импресарио.

— Очень приятно, — оттаял Фрэнк. В его голосе был заметен легкий американский акцент. — Не далее как вчера мы обедали с вашим братом в Мидленде. Сейчас попытаюсь раздобыть вам пару глотков, должны же мы отметить приятное знакомство.

Когда Марлоу отправился на поиски виски, хозяйка, взяв Миллера под руку, ввела его в гостиную и направилась к пожилой даме с белоснежными волосами в платье из серебристой парчи, сидевшей в кресле в дальнем углу и спокойно наблюдавшей за остальными. «Тоже актриса, — узнал ее Миллер. — Ее лицо сотни раз мелькало в кино и на телевидении. Но никак не вспомнить, как же ее имя?»

Оказалось, что это Мэри Бересфорд, достопочтенная тетушка Джоанны. Миллер с трудом поборол искушение щелкнуть каблуками и, почтительно склонив голову, поцеловать поданную руку. Ему стало ясно, что он попал не на вечеринку, а на светский раут и все пойдет вовсе не так, как ему мечталось.

Ни одной из кокетливых куколок — статисток и начинающих «звездочек». Несомненно, гости принадлежали к высшим сферам, но, к сожалению, дамы были вовсе не молоды. Мужчины были в смокингах, женщины — в вечерних платьях. Спокойная музыка мягко и негромко лилась из колонок, несколько пар танцевали что-то вроде медленного вальса, а разговоры велись сдержанным полушепотом.

— Что там с Любовником Дождя, сержант Миллер? — резко спросила пожилая дама. Слово «сержант» прозвучало почти как «паршивец».

— А что? — вызывающе откликнулся Миллер.

— Вы намерены его, наконец, поймать? Слава Богу, чего-чего, а полицейских у нас хватает.

— Вы правы, миссис Бересфорд. Знаете, мы уже наловчились выписывать штрафы за превышение скорости, но, если надо ловить психопата, который под дождем убивает женщин, то тут нам еще учиться и учиться… Может, у вас?

— Почему вы столь невежливы? — осведомилась дама.

— О, это от недостатка воспитания.

Он обернулся и увидел, что к ним подошли Джоанна и Фрэнк.

— Видите ли, мадам, вся загвоздка в таких делах в том, что убийцей может оказаться любой. Ваш супруг, ваш брат, ваш, гм-м… приятель. — Он обвел рукой гостиную. — Любой из присутствующих.

Негодование и возмущение на ее лице больше не были игрой, ярость ее была неподдельной. Миллер не собирался сдаваться без боя.

— Хотя бы, например, мистер Марлоу. — Голос его зазвучал официально и многозначительно. — Не могли бы вы сообщить, чем занимались вчера между двадцатью и двадцатью одним часом? Мой долг предупредить вас, что ваши показания записываются и могут быть использованы против вас.