Бьются головой, дергают за волосы, ковыряют пальцем в носу, бьют себя по щекам, обкусывают ногти. Вас, наверное, удивит, что я объединила четыре последних вида поведения с первым. Но все они наряду с другими относятся к ритуализованному поведению и развиваются у детей с года до трех. Это способы самоуспокоения и даже ответная реакция на раздражение. Хотя в редких случаях некоторые подобные виды поведения могут быть предвестниками неврологических нарушений, но в легкой форме все они достаточно распространены – даже удары головой, по некоторым оценкам, встречающиеся у 20 процентов детей. Многие из этих видов поведения не столько опасны, сколько раздражают, и обычно они исчезают так же внезапно, как появляются, – когда родители не обращают на них внимания. Проблема в том, что когда ребенок бьется головой, бьет себя по лицу, ковыряет в носу или грызет ногти, это чрезвычайно расстраивает родителей, что вполне естественно. А чем больше они обеспокоены или рассержены, тем яснее ребенку: вот он, самый лучший способ привлечь к себе внимание мамы и папы. И с этого момента поведение, которое изначально возникло как средство самоуспокоения, становится одним из способов манипулировать родителями. Следовательно, лучше игнорировать эти привычки ребенка, но в то же время следить за тем, чтобы он не нанес себе вреда.

Такой случай имел место с Максом, восемнадцатимесячным любителем биться головой, о котором я упоминала. Сначала он стал биться головой от отчаяния – ему недоставало слов для выражения своих желаний. Но вскоре это стало происходить по нарастающей, когда Макс понял, что нашел надежный способ заставить родителей бросить все и прибежать на помощь. На тот момент, когда я с ним встретилась, Макс был настоящим властителем в доме. Он отказывался есть, очень плохо спал, и его поведение никуда не годилось – он визжал и дрался. Он знал, что ему все сойдет с рук, потому что все правила и ограничения отменялись, как только он начинал биться головой.

Ради безопасности мы принесли кресло-мешок, наполненное сушеными бобами, и каждый раз, когда Макс начинал очередной сеанс битья головой, мы поднимали его на это кресло. Теперь, когда были предприняты меры безопасности, родителям стало легче пережить эти приступы ярости, не воюя с ним и не вмешиваясь в его поведение. Сначала он сопротивлялся, лягался еще сильнее, когда его усаживали на кресло, но мы были последовательны и настойчивы. «Нет, Макс, ты не можешь сойти с кресла, пока не успокоишься».

Главное было ни в коем случае не останавливаться. Когда ребенок проявляет какие-то из этих пяти видов поведения ради самоуспокоения, а родители позволяют собой манипулировать, то ребенку сразу же становится ясно, что ему дозволено командовать в доме. Я видела, что надо исправлять последствия многомесячного доминирования Макса над домочадцами. Похоже, что и родители, и его брат стали заложниками его поведения. Он питался только нездоровой пищей, отказывался есть то, что ели родители и брат, и просыпался среди ночи, поднимая родителей. Мы должны были показать ему, что теперь у него новый режим и что он больше здесь не руководит.

А если он попытается опять командовать, то они должны показать ему, что не собираются отступать. Во время моего визита я продемонстрировала им это, когда Макс, как обычно, отодвинул еду и продолжал выпрашивать печенье. Я посмотрела ему прямо в глаза и сказала: «Нет, Макс, ты не сможешь взять печенье, пока не съешь свой обед». Это был очень решительный мальчик. Привыкнув задавать тон, он оказался поражен – и ударился в слезы. «Только немного, один кусочек», – продолжала уговаривать я. (Вы должны начинать с малого, даже один кусочек – это уже прогресс!) Наконец, час спустя он сдался. Он съел свой обед и получил печенье. Нам пришлось еще повоевать, когда надо было уложить его спать днем. К счастью, он уже так вымотался за время обеда, что мне пришлось прибегнуть к методу PU/PD всего несколько раз. Я не приходилась ему ни мамой, ни папой, а за обедом он понял, что повлиять на меня ему будет не так легко. Мама и папа, наблюдая за моими действиями, видели, что Макса можно заставить вести себя как положено.

Трудно поверить, но через четыре дня Макс стал совсем другим ребенком. Родители продолжали пользоваться бобовым креслом-мешком во время его вспышек раздражения, и они были очень последовательны в соблюдении режима сна и кормления. В двухлетнем возрасте дети отлично понимают, что вы меняете правила, – а в этом случае их устанавливали впервые. И когда Макс чувствовал отчаяние, он сам шел к креслу-мешку. В течение последующего месяца случаи, когда он бился головой, стали редки, и вся семья почувствовала облегчение, потому что родители поняли, что теперь он не верховодит.

За последние десять лет ученые, изучающие развитие ребенка, узнали много нового о детском мозге и о том, как могут повлиять на него переживания и впечатления, полученные в раннем возрасте. Вооруженное этим знанием несметное количество педиатров, специализирующихся в области логопедии (нарушении речевой деятельности), динамики семьи, трудотерапии, обратило свой взор на младенцев. Согласно теории, если мы в самом раннем возрасте выявим и диагностируем проблемы, надлежащее вмешательство поможет предотвратить более серьезные осложнения с момента начала развития до школьного возраста. В этом есть смысл, и нередко раннее вмешательство может сыграть решающую роль. Проблема в том, что многие дети попадают к врачу, только когда их родители начинают проявлять беспокойство или когда ищут кого-нибудь, кто занялся бы поведением ребенка.

В одной статье, опубликованной в 2004 году в New York Magazine, рассказывалось о маленьком мальчике, чья мама предприняла «занявшую целый год одиссею, обойдя всех психологов, диагностов и логопедов, которые выставляли диагнозы, пестрящие такими терминами, как диспраксия, приоцепторы, сенсорная интеграция, и рекомендовали интенсивную терапию». Манхэттен, несомненно, один из тех городов, где влиятельные родители хотят, чтобы дети следовали по их стопам. По астрономическим продажам обучающих игрушек вроде «Малыша Эйнштейна» и продукции компании Leap Frog становится ясно: родители желают, чтобы их дети во всем и всех превосходили. И врачи хотят им помочь. Конечно, если у ребенка действительно имеется нейробиологическая проблема, то понятно, что ему необходима правильная помощь как можно раньше. А как насчет детей с пограничным состоянием, которые начнут говорить, но чуть позднее, которые более неловки, чем их сверстники, и которые предпочитают играть одни, а не с другими детьми? Как родители могут узнать, вызваны ли первые признаки агрессии нарушением речи или нарушением контроля над побуждениями? Пройдет ли это с возрастом или ребенку уже сейчас нужна помощь?