– Ага. Несколько раз.

Я ждала, когда он начнёт задавать мне вопросы. Ждала я долго.

– Ты не говорила, что ты в инвалидном кресле, – наконец произнёс он, теребя ремешок наручных часов.

Я собиралась всё ему объяснить, но он подозвал официантку.

– Счёт, пожалуйста.

Когда свидание – если его можно было так назвать, – закончилось, я позвонила Гаю, но мой звонок был перенаправлен на голосовую почту. Поэтому я решила позвонить его родителям. Трубку взяла его мама.

– Это Кас?

– Здравствуйте, Энджи! Как у вас дела?

– Нормально, спасибо. – Голос у неё был уставший. – Гая нет дома, моя хорошая. Я только что посадила его на поезд. Он поехал проведать Филиппа.

Филипп со школы был лучшим другом Гая и жил в Норфолке.

– Я не уверена, что он на самом деле хотел ехать. Но, с другой стороны, он совсем упал духом после госпитализации и проблем с учёбой, может, хоть Филипп его развеселит. Я скажу ему, что ты звонила. А ты как поживаешь, милая?

Я положила трубку, чувствуя себя страшной эгоисткой. Я хотела повидаться с Гаем, чтобы вывалить на него свои проблемы и хоть как-то скрасить свой день. Но я на самом скучала по нему, и мне было больно думать, что он страдает. По крайней мере, с ним был его лучший друг. Я позвонила Джейми в Мадрид, но он не взял трубку. Вдруг я поняла, что не хочу ни с кем разговаривать. Отключив мобильный телефон, я спросила Тикета, куда он хочет пойти. Возвращаться домой я не хотела.

Припарковав машину на Хай Стрит Кенсингтон, я напомнила себе, что есть немало вещей, которыми я могла бы заняться в воскресенье днём. Я могу поглазеть на витрины, пообедать, почитать книгу, прогуляться с Тикетом в Гайд-парке.

Я не спеша двигалась по широкой улице, когда увидела на витрине книжного магазина объявление о том, что сегодня автограф-сессия с Бенджамином Гудингом. Взглянув на часы, я увидела, что оказалась в нужное время в нужном месте. Джейми говорил мне, что обожает детективные романы этого писателя, так что у меня появилась возможность подарить брату экземпляр новой книги с автографом. В магазине было много людей, большинство из них поднимались наверх по лестнице.

– Прошу прощения, – обратилась я к высокой блондинке за кассой.

– Вы пришли на автограф-сессию Бенджамина Гудинга? – спросила она.

– Да.

– Это на третьем этаже.

– Спасибо. А где лифт?

Она пристально посмотрела на меня.

– Извините, но у нас нет лифта. Вы совсем не можете ходить?

Я отрицательно покачала головой и посмотрела на лестницу.

– К сожалению, наш магазин не оборудован для передвижения в инвалидном кресле. Вам надо было позвонить нам заранее и предупредить о своем приходе.

Мы с Тикетом отправились в Гайд-парк. Я припарковалась на своём обычном месте недалеко от Мемориала принца Альберта.

Стоял холодный зимний день, и все прохожие были укутаны в тёплые пальто, шапки и шарфы. Оказавшись рядом с галереей «Серпентайн», я подумала о Чарли. Мы часто приходили с ним сюда в воскресенье, когда Либби уже возвращалась к себе домой. Чарли смеялся, когда я убирала за Тикетом кучки.

– Это низшая форма человеческой деятельности, Кас, – сказал он однажды.

– Только в том случае, если это не твоя собака.

– Если бы инопланетяне наблюдали за нами, то решили бы, что собаки лидеры нашей планеты. Если бы ты увидела, как один вид живых существ какает, а другой вид бегает за первым и подбирает какашки, то кто бы, по твоему мнению, был главным?

Я смотрела, как идущий передо мной мужчина повернулся к своей девушке, взял её за руку и притянул к себе, а она засмеялась в его объятиях. В воскресенье им некуда было спешить.

– У меня никогда больше не будет секса, – как-то раз сказал Гай, ещё когда мы лежали в реабилитационном отделении. – Судя по всему, мама уже обустроила для меня гостиную, туда провели водопровод и всё такое. Черт, даже девицу на одну ночь не привести! – Он сухо засмеялся. – Извини, принцесса.

– Хватит извиняться. Мне, чёрт побери, двадцать-три года, Гай.

Гай приподнял бровь, окидывая меня взглядом.

– Короче, представьте такую картину. Привожу я домой девушку, а вокруг мамины симпатичные штучки-дрючки, вазы с ароматическими смесями, антикварные напольные часы с боем, и ещё мама суетится, пытаясь накормить нас сосисками с картофельным пюре. Хотя, как любезно сообщил мне док, всё равно я не смогу нормально заниматься сексом. Так что всё это неважно.

Но дрожь в его голосе говорила об обратном. Для него это было так же важно, как и то, что он больше никогда не сможет ходить.