— Вот и хорошо, — опрометчиво похвалил Чернов.

— Нет, вы не поняли. Я рискнул из призывных стихов составить книгу и послал в издательство, между прочим, в наше, северное, уже когда сюда приехал.

— Ну и как?

— Рукопись мне вернули и сказали много неприличного, — признался Варфоломей. Он не понимал, что было в этом простом на вид человеке, что обязывало к откровенности.

А Чернову он понравился своей беззащитностью, ему тут же захотелось помочь ему, а помочь по уставу Ивана Чернова — значит сказать правду.

— Вот что, — сказал он, — эка много на тебя навалилось. Но ты не сгибайся. Надо быть счастливым в друзьях, в своих детях, в книгах, наконец, которые ты пишешь. А баба — ну что ж, это если повезет, А ежли ты и поэт плохой, и баба от тебя ушла, ну, батенька, так тебе и надо!

Варфоломей Шнайдер сидел, понурив голову.

— Вот что я думаю, — повеселел вдруг Чернов. — Давай знакомиться.

— Так мы уж знакомились.

— Ты не так понял. Во-первых, на «ты». Во-вторых, я не пижон с материка, который говорит тебе прописи, а кандидат наук. Биологических наук. Но я все время в снегах, по островам, может, и огрубел малость, прости. Я начальник экспедиции, которая на Острове будет заниматься белыми медведями. Экспедиция так и называется «Полярный медведь».

У Варфоломея округлились глаза:

— Я читал о вас в газетах.

— И радио сообщало, я слушал, — засмеялся Чернов. — Не успеешь приехать, а ваш брат ищет сенсацию. Мы же еще к работе не приступили.

— А прошлогодние результаты?

— Так на то они и прошлогодние… Но я не об этом. Я предлагаю, Варя, поехать на Остров со мной. Такой сценарий напишешь — пальчики оближешь! Пойми верно, мне не реклама нужна… Наоборот, наша работа тихая, я, возможно, на берлоги-то возьму тебя всего один раз, но там такой материал! Остров! Люди! Чукчи и эскимосы, полярники и гидрографы! Ай, что говорить!

— Надо подумать…

— Чего там думать?! Хорошее дело тебе предлагаю. Да если и не напишешь ничего, там от одного сознания, что в двух шагах Северный полюс, становишься человеком. Че-ло-ве-ком! И поступать потом, делать дело, будешь соответственно.

— Как?

— Лучше всех. Потому что человек, побывавший там, уже сделал больше других, значит, он и счастливее. А сделавшему больше и лучше опускаться на низший горизонт нельзя. Он уже приговорен всегда быть на качественно высшем уровне. Понятно?

— Это ваша полярная религия?

— Это наша полярная норма. Норма обычного человека, которому в отличие от других больше повезло. Налить, а?

— Давай! — обреченно согласился Варфоломей Шнайдер.

— Вот это молодец! Вот это уважил! Это по-товарищески! Смотри, ты со мной разделишь, значит, мне меньше достанется, значит, благодаря тебе у меня больше здоровья останется. Понятно?

— Старая песня…

— Ну и пусть. Не люблю пить в одиночку. Это только пьяницы могут. А я просто сегодня отмечаю встречу с поселком. Давно не видел, скучал даже. Вот как бывает… А мотался ведь не по столицам, а тоже на северах. Но по твоему поселку скучал…

Смотрел на него Варфоломей и не верил. Как можно скучать по А-ю? Чего тут интересного? Пурги, морозы с ветром, занесенные по крыши дома, почта приходит с недельным опозданием. Вот, правда, море рядом… рыбалка… белухи и нерпы… киты… Ну, это уж на любителя. Вон на Кавказе никаких китов нет — и то люди живут. А здесь хурмы нет… Наверное, так и надо жить, чтобы чего-нибудь обязательно не было.

На этот раз Варя подозвал официантку и сам заказал.

Потом заказ повторил Ваня.

Затем Варя не захотел оставаться в долгу.

И пошло, и поехало…

— На Острове пить ни-ни… — рассказывал Ваня. — В снегах хорошо пить по чарке после еды перед чаем. Мы так делали. Хорошо тогда спится после спирта. Усталость враз снимает. Но главное — еда и чай. Много еды и много чаю. Ведь правда?

— Правда, — соглашается Варя.

— Вот знай, — был в ударе Ваня, — пять человек подошли к медведю. С разных сторон на разном расстоянии. На кого он может броситься?

— Не знаю… кто ближе?

— Нет! На того, кто вчера выпил! Даже если он далеко в стороне. Медведь терпеть не может алкогольного запаха! Не знаю уж, почему… Но это факт… Другие животные тоже. Хоть лошадь, хоть собака…

— А волк?

— Про волка я не знаю, — честно признался кандидат биологических наук. — Но наверное… Итак, делаем вывод, — встрепенулся он.

— Какой?

— Пора по домам… Ты где живешь?

— Я на подселении, — ответил Варя. — Двухкомнатная квартира… Хозяева в отпуске, а мне дали ключи… Идем ко мне?

— Годится… возьмем с собой чего-нибудь поесть и пойдем к тебе.

Официантка принесла аккуратный сверток, Чернов рассчитался, и только приятели собрались подниматься, как вдруг Варфоломей заметил в опустевшем зале одинокую блондинку за первым у эстрады столиком, и сердце его дрогнуло.