Мы находимся в машине долгие полчаса, останавливаясь и проталкиваясь в пробках, до тех пор, пока он не въезжает на подземную автостоянку. Он, кажется, сосредоточенно о чем-то думает, выключая двигатель, несколько раз касается руля, прежде чем выйти из машины и подойти к ней с моей стороны. Открыв дверцу, он находит мои глаза. Я вижу уверенность в его глазах, когда он протягивает мне ладонь.

– Дай мне свою руку.

Отвечаю на автомате, рука поднимается, встречаясь с его, когда я вылезаю из машины, впитывая знакомое ощущение внутренних искр, разрывающих меня. С каждым его новым прикосновением эти ощущения становятся все более невероятными.

– Вот и снова они, - шепчет он, переместив руку, чтобы удобнее держать меня. Он это тоже чувствует. – Дай мне свою сумку.

Тут же отдаю ему сумку, непроизвольно, даже не задумываясь. Я на автопилоте.

– Мой телефон у тебя? – спрашивает, слегка хлопнув дверцей машины, закрывая её и подталкивает меня к лестничной клетке.

– Да.

– Позвони своей подруге и скажи, что ты в моем доме, – проходит через дверь.
– И позвони кому-нибудь, кто, возможно, будет беспокоиться.

Ничего не могу поделать, просто иду за ним, медленно поднимающимся по лестнице. Он по-прежнему сжимает мою руку и позволяет сделать звонки, о которых просил.

– Мне лучше использовать свой телефон, - говорю, копаясь в его iPhone. Моя сведущая бабуля сразу увидит незнакомый номер на определителе и начнет задавать вопросы – вопросы, на которые я не хочу отвечать или даже не знаю как.

– Твое право, – небрежно пожимает плечами, продолжая тянуть меня за собой. Когда мы проходим третий этаж, ноги начинают болеть, и я делаю глубокий вдох в попытке затолкнуть немного воздуха в свои уставшие легкие.

– Который этаж твой? – спрашиваю, немного запыхавшись, пристыженная своей физической подготовкой. Я много хожу, но не преодолеваю так много ступенек обычно.

– Десятый, - как ни в чем не бывало бросает он через плечо. Ещё шесть этажей? Из легких вылетает весь воздух, а ноги замирают.

– Здесь нет лифтов?

– Есть.

– Тогда почему…- я делаю только вдох и выдох, когда он подхватывает меня и несет наверх. У меня нет выбора, поэтому я цепляюсь за его плечи, все ощущается слишком правильно, нос и глаза впитывают его близость.

Когда мы оказываемся на десятом этаже, он плечом открывает дверь, входя в пустой холл, ставит меня на ноги и вставляет ключ в замочную скважину черной глянцевой двери.

– После тебя, – он отходит в сторону и жестом приглашает войти, что я и делаю – без мыслей, протестов или вопросов, зачем он меня сюда привел.

Его рука оказывается на моей шее, теплая и подбадривающая, когда я прохожу по коридору, огибаю огромный круглый стол. Коридор переходит в просторное, заполненное мрамором пространство со сводчатыми потолками и поразительными произведениями искусства повсюду, где изображена лондонская архитектура. И вовсе не грандиозность квартиры или море кремового мрамора привели меня в восторг. Эти картины – их шесть, каждая в определенном пространстве там, куда больше всего подходит. Они не обычные или традиционные; они абстрактны, заставляют присматриваться, чтобы понять, что это. Но мне слишком хорошо знакомы эти здания и памятники, и, куда бы я ни посмотрела, я их все узнаю – не нужно присматриваться.

Я осторожно иду к самому большому из виданных мной кожаному дивану кремового цвета.

– Садись, – он подталкивает меня вниз, а сумку ставит рядом. – Звони своей подруге, - он оставляет меня искать свой телефон и, подойдя к широкому шкафчику из красно-коричневого дерева, достает высокий стакан и наполняет его темной жидкостью.

Я набираю Сильвию, и спустя всего один гудок в уши врезается её сердитый голос.

– Ливи?

– Это я, - говорю тихо, наблюдая за тем, как он, развернувшись, прислоняется к шкафу и медленно делает глоток.

– Где ты? – звучит так, как будто она идет. Дыхание неровное.

– У него. Я в порядке, – неловко объясняюсь, в то время, как он внимательно смотрит, мне некуда сбежать от его пристального взгляда.

– Кем, блин, он себя возомнил? – недоверчиво спрашивает она. – Ты так сглупила Ливи. О чем ты думала?

– Не знаю, - я отвечаю честно, потому что правда не знаю. Я позволила ему забрать себя, запихнуть в машину и привезти в незнакомую квартиру. Я, на самом деле, такая глупая, но даже сейчас, слушая крики и ругань своей подруги в трубке телефона, пока он смотрит равнодушно, я не боюсь.

– Боже, - шипит она. – Что ты делаешь? Что он говорит? Чего хочет?

– Я не знаю, – гляжу, как смотрит он, когда делает еще один глоток своего напитка.

– Ты вообще ни черта не знаешь, разве нет? – она взрывается, начиная тяжело дышать.

– Нет, - признаюсь. – Позвоню тебе, когда буду дома.

– Лучше бы тебе так и поступить, – её тон пугает. – Если ты не перезвонишь к полуночи, я позвоню в полицию. Я записала его номера.

Улыбаюсь сама себе, благодарная за её заботу, но глубоко внутри знаю, что это не понадобится. Он не сделает мне больно.