— Скажите Карпову, — приказал Железнов адъютанту, — чтобы сегодня же сделал мне представление о восстановлении Паршина в прежнем звании.

— Передайте приказание: Паршина вывести из боя и направить в медсанбат, — добавил Хватов. — Вот, видишь, Яков Иванович, как бывает в бою. Человек свою вину кровью искупает и совсем другим становится. А мы подчас сгоряча требуем расстрелять его.

— Надо восстановить его и в партии. — Хватов взглянул на Железнова. — Видимо, у нас с тобой, Яков Иванович, с кадрами дело неважно поставлено. Так и человека потерять можно. А ведь он на нас надеется, как на самых близких людей...

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Опираясь на костыль, Вера стояла в коридоре и, прислонившись разгоряченным лбом к холодному стеклу окна, смотрела сквозь медленно падающий пушистый снег на выгрузку раненых.

Поначалу она ожидала, что вот выйдет из какого-нибудь автобуса «ходячий» и уж от него-то она узнает истинную правду, как идет наступление, а может быть, и об отце. Но к ее огорчению на этот раз опять привезли только «носилочных». И это не первая партия, а вот уже третьи сутки — везут и везут. Это еще больше удручало. Лечащий врач сказал ей то, чего больше всего она боялась:

— Сейчас, Вера, вы летать не сможете. — Но, увидев, как преобразилось ее лицо, в несколько повышенном тоне добавил: — Война, Железнова, еще не кончается, и горячиться не следует. Держите себя в руках — вы же летчица!

«Держать себя в руках?.. — Вера мысленно повторила сейчас эту фразу. — Это легко только сказать. На деле — куда сложнее».

На следующий день в отделение поступили «ходячие» раненые. Большая часть их осталась за дверями приемной. Вот туда-то Вера незаметно и проскользнула.

— Не из хозяйства Железнова? — спросила она первого попавшегося ей на глаза. Но, получив отрицательный ответ, тут же задала другой, волновавший ее вопрос: — Наступали?

— Так точно, наступали на Яхрому, — молодцевато ответил совсем юный боец с рукой на повязке. — Поначалу рванули «катюши», потом часа полтора долбила наша артиллерия и авиация, напоследок снова накрыли «катюши» — так что от фрицев остался блин...

Слушая рассказы раненых, Вера впитывала в себя их жизнеутверждающую силу и готова была сбежать, из госпиталя к себе в полк и там среди своих боевых подруг долечиться. И у нее утвердилась мысль, что она там скорее поправится, чем здесь среди стонущих людей и тяжелого госпитального, пахнущего гноем и карболкой воздуха.

— Железнова! К вам пришли! — сообщила дежурная санитарка.

— Ко мне? — удивилась Вера и торопливо заковыляла в другой конец коридора. Навстречу ей шли, облаченные в белые халаты, Аня и Василий.

Подруги, вскрикнув, крепко обнялись.

— Милые мои! Вот не ожидала! Какими судьбами? Откуда? — улыбаясь сквозь слезы, сыпала вопросы Вера.

В свою очередь, не отвечая на эти вопросы, с таким же волнением говорила Аня:

— Ну, как, Верушка, золотце? Кости целы? В порядке? Когда? Когда выпишут-то? Боже мой, как я рада!..

Вера усадила Аню на скамеечку и сама присела рядом.

— Ты спрашиваешь, когда выпишут? Недели через две костыль заменят палочкой и куда-нибудь в тыловой госпиталь для выздоровления. А я и сейчас здорова, только вот рана еще гноится. Если бы не она, то я давно бы отсюда подалась. Вот так в госпитальном и удрала бы. Что вы так смотрите? Не верите? Вот честное слово! У нас в полковой санчасти не хуже. Потом там все свои, родные. Уж они-то, наверное, все сделают, чтобы меня в строй вернуть.

— Ты серьезно или?.. — перебил ее Василий.

— Никаких «или». Вполне серьезно, — ответила Вера и, оглядевшись, не слушает ли их кто-нибудь, заговорила потише. — Недели через две привезите мне верхнюю одежонку. Удеру.

— Не можем, Веруша, — поспешно сказала Аня. — Мы сейчас не там...

Василий посмотрел на нее укоризненно. Этот его взор ясно говорил: «Болтушка ты, вот кто!..» Аня поняла и вслух ответила:

— А что тут такого? Вере можно сказать.

— В чем дело? — Вера удивленно смотрела на них обоих.

— Мы перевелись в другую часть, — поспешил с ответом Василий.

— Куда? Далеко? — Вера умоляюще перевела взгляд на Аню, которая от нее никогда ничего не скрывала. Та, не обращая внимания на жесты Василия, зашептала ей на ухо:

— Мы поступили в «академию» майора Спрогиса...

— Что это за академия?

— Подготавливают туда, в тыл фашистов.

Вера, крепко прижавшись щекой к щеке Ани, зашептала:

— Милые вы мои! До чего же вы оба мне дороги! Как мне хочется быть вместе с вами!