— И куда след ведет? — генерал смотрел на карту, где крестиком было обозначено место этого неожиданного ночного нападения.

— В лес на Караваево. Теперь, экселенц, прошу вас обратить внимание на урочище у Катерюши. Здесь вновь появилась конная группа полковника Курсакова и банда «Родина».

— Что? — грозно взглянул на начштаба фон Шенкендорф. — Ведь только позавчера там не было ни души. Сам Генкель проверял.

— Видимо, не совсем так. — В голосе начштаба звучала ирония. — Эти бандиты налетели внезапно на гарнизоны Никифоровки и Старой Покровки и ушли в Приднепровские леса.

— А это что? — генерал остановил палец на большаке Холм — Издешково, где на большом протяжении были обозначены заминированные места.

— Все та же банда Марышева.

— А это? — Шенкендорф провел пальцем по дорогам Вадино — Сафоново и Вадино — Дурово.

— Так называемая бригада «Пархоменко».

— А здесь тоже она? — генерал двинул палец вверх и остановил его на большаке Канютино — Боголюбово.

— Нет, экселенц, не она, другая. Здесь действовали бандиты генерала Иовлева.

— Всё? — Фон Шенкендорфу хотелось поскорее отделаться от этого кошмарного доклада.

— Еще должен вам, экселенц, доложить, что полк «Тринадцать», который мы считали уничтоженным в Каспленских лесах, вновь появился в районе Дубровки и совершает рейд в направлении Витебска. По пути нападает на наши комендатуры. Вчера совершил дерзкое нападение на Браманцы.

— Майн гот, майн гот! Сколько пролито крови, сколько жертв — и почти ничего! — облокотясь о стол и потирая пятерней лоб, сокрушенно промолвил фон Шенкендорф. — Ведь только уничтожая эту дьявольскую банду, — стучал он рукой по овальной штриховке с обозначением «1-я Вадинецкая», — мы потеряли около полутора тысяч наших солдат... Это, полковник, какой-то рок!.. Неужели все сначала начинать?

Начальник штаба молчал, собираясь с мыслями.

«Да, сначала. Но с чем? — мысленно рассуждал он, — 286-я охранная и 1-я СС дивизии понесли огромные потери и еле-еле держатся. Просить вновь фельдмаршала Клюге о помощи полевыми войсками? Страшно...» — И все же он предложил своему шефу основательно аргументировать создавшееся положение и просить командующего еще раз выделить для борьбы с вновь появившимися бандитами силы полевых войск. Так и было сделано.

* * *

Потрясенный Сталинградом, начальник штаба группы войск докладывал командующему оперативную сводку, держа в папке наготове суточное оперативное донесение генеральному штабу.

— Слышали? — фельдмаршал сумрачно поглядел на начальника штаба. Тот по тону голоса понял, о чем спрашивает фельдмаршал, и с печалью ответил:

— Слышал. Это какой-то зловещий рок, экселенц.

Фон Клюге опустил острие карандаша на северный изгиб фронта, на точку, подчерненную тушью, с надписью «Демидово».

— Что у них здесь?

— Все те же две армии.

— Все те же две, — повторил себе под нос Клюге и измерил расстояние: — Шестьдесят. Не много. И, пожалуй, они здесь, — карандаш остановился на Смоленске, — будут раньше, чем Модель отойдет на новый рубеж... А здесь? — Клюге показал на Киров — южный изгиб фронта.

— Те же 10-я, 50-я и 49-я армии.

— Плотновато, — протянул фельдмаршал. — Полагаю, здесь, на направлении удара, надо ожидать тысяч сто. А что мы можем противопоставить? — Он снова задумался. — Маловато, — и прочертил две невидимые стрелы на Смоленск, одну от Демидова, другую от Кирова. — Вот так, как и в Сталинграде, может получиться! Согласны?

— Согласен. Я тоже очень много думал над этим, экселенц, но, откровенно говоря, просто боялся высказать эту мысль вслух, так как это противоречит приказу фюрера — ни шагу назад.

В это время вошел переводчик.

— Извините, экселенц. Говорит Москва, — и включил «Телефункен». Через несколько секунд радио заговорило. Переводчик повторял слова диктора по-немецки:

— «...Закончили ликвидацию группы немецко-фашистских войск, окруженных западнее центральной части Сталинграда».

— Паулюс, — чуть слышно выдохнул Клюге и жестом показал на радиоприемник, — пожалуйста, потише, — и, словно ожидая приговора, тяжело опустился в кресло.

Переводчик, видя, как с каждым словом диктора — а тот выкладывал их торжественным тоном — брови фельдмаршала ползли к переносице, а зубы сжимались, еле-еле перевел, что взят в плен вместе со своим штабом командующий группой войск под Сталинградом генерал-фельдмаршал Паулюс...

Дослушать до конца сообщение Совинформбюро у фельдмаршала не хватило сил, и он сам выключил приемник и освободил переводчика. Как только за ним закрылась дверь, фон Клюге снова предался прежним размышлениям и склонился над картой оперативной обстановки.