— Да. Ее они вывезли оттуда, с вражеского тыла. — И Валентинова вручила ему письмо. — В нем, видимо, все сказано.

Фома Сергеевич, этот закаленный в боях воин, разволновался так, что даже затряслись руки.

— Я вас, Фома Сергеевич, очень хорошо понимаю. Поезжайте, заберите Наташку и везите ее ко мне. А там подумаем. Поехали?

— Да у меня своя машина.

— Тогда всего хорошего! — Валентинова помахала рукой, села в «газик» и помчалась. Тамара Каначадзе ей вручила и другое письмо, адресованное Железнову.

Валентинова, еще держа пакет в руках, весело сообщила:

— А я сейчас обрадовала Фому Сергеевича.

— Обрадовала. Чем?

— Дочурка его нашлась. Она у наших летчиц, на аэродроме.

— Что ты говоришь? Действительно, радость.

— А это вам, — Валентинова протянула письмо Железнову. — Наши летчицы оттуда, из тыла привезли. — Дальше Яков Иванович ее не слышал и стал читать.

Это письмо его и обрадовало и озадачило тем, что в нем находилось письмо Веры, адресованное матери. Но, несмотря на всю его лучезарность, это письмо посылать Нине Николаевне никак было нельзя: в нем не было строк, которые раскрывали бы душевное огорчение потому, что она не видела мать, когда та была у отца на фронте.

— За письмо спасибо! Садись. Попьем чайку на свежем воздухе. — Яков Иванович показал на стол. — Заодно расскажешь, что с Ваней, да и как ты обосновалась на новом месте?

— С Ваней пока что по-старому. Врачи обнадеживают.

— А он-то как?

— Он? Хорошо. Привык. Верит и свою повязку бережно охраняет. Глядя на него, и я верю.

— И верь. В вере матери великая сила!..

Зазуммерил телефон. Звонил Хватов.

— Здравствуй, — приветствовал его Железнов. — Поздравляю. Всей душой радуюсь за тебя. Поезжай, а мы тут с Ириной Сергеевной для нее все подготовим.

Яков Иванович положил трубку и подошел к Ирине Сергеевне.

— Слышала, мать моя?

— Слышала и все обдумала. — Ирина Сергеевна поднялась: — Не теряя времени, я полетела в Афонино. Там живет одинокая старушка Ефросинья Александровна — прирожденная няня. Буду ее уговаривать взять на время Наташу. Старушка опрятная, избушка ее чистенькая. И мне кажется, что девочке у нее будет хорошо. А поначалу, пока мы в резерве, она побудет у меня.

— Поезжай, — только и сказал Яков Иванович. Проводив ее, сразу же сел за стол и стал писать письмо жене.

Хватов приехал на другой день к обеду. Машина подкатила к дому Валентиновой. Ирина Сергеевна выбежала на крыльцо. Приняв с рук Хватова спавшую Наташу, отнесла ее в дом и бережно, чтобы не разбудить, опустила на свою кровать.

Хватов стоял посреди избы, не зная, что делать. Его выручила Ирина Сергеевна.

— Давайте обедать. К обеду я пригласила Якова Ивановича. Позвоните ему, он у себя.

Растроганный такой заботой, Фома Сергеевич подошел к Валентиновой и поцеловал ее руку.

— Большое вам спасибо!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

В дождливое утро 7 августа, когда еще была в разгаре Курская битва, Западный фронт на стосорокакилометровом — от Копыревщины до Кирова — пространстве перешел в наступление, нанося главный удар на Рославль.

Командование группы армий «Центр», возглавляемое генерал-фельдмаршалом фон Клюге, страшно боялось, как бы на смоленском направлении не прорвались советские войска и не овладели бы «Смоленскими воротами» — пространством между реками Западной Двиной и Днепром, и не только потому, что они были «воротами на Москву», но еще и потому, что являлись и «воротами в Белоруссию», через которую шли пути в восточную Пруссию и Польшу.

Дивизию генерала Железнова вывели на фронт юго-восточнее Дорогобужа, в район Теплянки, потеснив для этого справа и слева соседние дивизии.

На направлении главного удара Железнов поставил самый сильный полк майора Тарасова, левее — полк майора Кожуры и во втором эшелоне расположил полк подполковника Дьяченки.

Хватов решил перебраться на НП Тарасова. Его Железнов остановил:

— Зачем?

— Там Тарасов и Кочетов в своих новых должностях впервые будут вести бой, а потому как-то на душе не совсем спокойно.

— Так ты что ж, вместо них командовать будешь?

— Командовать не буду, но поддержать — поддержу, — упорствовал Хватов.

— Там же Милютин. Сильный поддержатель.

— Милютина направлю к Кочетову. Сражение, Яков Иванович, как я вижу, предстоит тяжелое и упорное, так что нам, политработникам, надо быть там, где решается судьба боя, на главном направлении.

— Я не согласен и доложу члену Военсовета, — Железнов использовал последний аргумент. Хватов улыбнулся, помахал рукой и пошел ходом сообщения к машине. Там он встретил Валентинову — она подвозила боеприпасы на позицию артполка.