политической актуальности, но по существу буржуазным.

13

Это весьма важный методологический вопрос, который

и в нашей специальной литературе нередко оказывается

изрядно запутанным. И явно декадентские, направленные

против гуманизма, против человека явления с редкими

вкраплениями актуальных политических проблем подчас

выдаются за явления прогрессивные только на том

основании, что они не есть продукты так называемого

«культурного рынка» и не рассчитаны на потребу обывателя.

Поэтому и проблемы буржуазного кинематографа сегодня

не сводятся лишь к проявлениям традиционной «массовой»

коммерческой продукции. Эти проблемы гораздо сложнее,

и их нельзя рассматривать вне связи с новой обстановкой,

возникшей в мире за последние годы.

Представители «франкфуртской школы» и

леворадикальные эстетики, развернувшие критику «массовой

культуры» и даже нередко подчеркивающие ее буржуазный

характер, тем не менее, по существу, не ушли от

идеалистической платформы «элитарная культура» — «массовая

культура». Альтернатива буржуазной массовой культуре

им видится лишь в различных «деструктивных» формах

«контркультуры» (то есть, по сути дела, той же элитарной

культуры) или в лозунгах так называемой «культурной

революции» в рамках капиталистического общества.

«Массовая культура», по мысли лидера этой школы Адорно,—

антипод классической культуры, выражающий ее

фатальный распад и саморазрушение. Единственный выход, да и

то, по мнению теоретиков «франкфуртской школы», в

достаточной степени паллиативный,— в развитии

«элитарного», эзотерического компонента культуры и искусства,

недоступного массовому сознанию. «Искусство выживает

только там, где оно становится сюрреалистическим и

атональным. В противном случае искусство разделяет судьбу

всех подлинно человеческих коммуникаций: оно

отмирает»1,— развивал ту же мысль американский социолог

Герберт Маркузе. Характерно также, что истоки радикального

политического потенциала, приписываемого «элитарному»

авангардистскому искусству, большинство западных

авторов усматривают в отказе от принципов реалистического

отражения действительности.

Но и представители другого направления в буржуазной

эстетике, не связанные с идеями политического

радикализма, являющегося одной из существенных особенностей и

вместе с тем камуфляжем философов «франкфуртской

школы», придерживаются, по существу, тех же взглядов.

1 Marcuse H. Eros and Civilization. London, 1962, p. 122.

14

Леворадикальная критика утверждает, будто метод

реализма в кино приводит лишь к созданию «иллюзии реаль-

ности> и тем самым способствует утверждению

буржуазной идеологии на экране. Можно ли считать все это

действительными альтернативами буржуазному обществу и его

культуре? Разумеется, нет. Это лишь словесный, внешний

эпатаж, совсем не опасный для того мира, который

собираются «разрушить» именно таким способом.

Выдвижение некой антиреалистической платформы в

качестве главного оружия «борьбы» с буржуазным

искусством — услуга этому искусству.

Ленинская теория двух культур в каждой

национальной культуре капиталистической страны дает верный ключ

к пониманию сложных процессов современного

кинематографа на ^Западе, которые не могут объяснить ни

буржуазные теории «массовой культуры» в их «эстетских»

вариантах, идущих от Ортеги-и-Гассет, ни критики «массовой

культуры» с позиции философов «франкфуртской школы»

(Адорно, Хоркхаймер, Маркузе), ни леворадикальные

концепции «культурной революции», в качестве альтернативы

выдвигающие, по сути дела, лишь «элитарные» явления

или продукты так называемой «контркультуры», по

родовой сути также буржуазные, ни теории тотальной техноло-

гизации культуры (Маклюэн).

Разумеется, нельзя приуменьшать влияние на массы

«псевдокультуры» в ее установившихся формах и