Да это, наверное, и есть Галя-диспетчер! А Галя сказала в трубку:

— Здесь ваша королевна, возле меня стоит...

«Почему она так странно называет меня? Королевна да королевна! У меня же имя есть!» — Витька хотела было возмутиться, но не успела: Галя крепко прижала к Витькиному уху трубку и сказала:

— Говори! Батька твой на проводе!

Сквозь писк и какие-то шорохи Витька услышала ужасно знакомый, ужасно родной голос.

— Папочка, папочка! Это я, Витька! Папочка! Алло!

— Здравствуй, девочка! Как на вахте?

— Нормально! — Витька засмеялась. Папа так всегда спрашивал, когда она возвращалась из детского сада. Вопрос означал: нет ли у неё нарушений, или замечаний, или ещё чего-нибудь «такого». — Папочка, я хочу к вам! Я соскучилась!

— Мы тоже, Викуша! — раздался голос Людмилы Петровны.

— Мамочка, когда ты приедешь?

— Мне ещё придётся задержаться. Человеку тут одному очень плохо.

Витька зашмыгала носом, и там, на другом конце провода, совершенно правильно истолковали подозрительные звуки.

— Э, нехорошо, — сказал папа. — Подожди слёзы лить. Галя, Эдик здесь?

— Сейчас посмотрю.

Галя выскользнула из комнаты и через минуту вернулась с высоченным, под потолок, человеком в лётной форме. «Ничего себе Гулливер!» — отметила про себя Витька.

А Гулливер говорил что-то про погоду и про начальство, которое, если узнает, «по головке не погладит», но в конце концов вздохнул и согласился:

— Ладно, Серго, только для тебя. Возьму твою королевну на борт, залягай меня комар! Не забоится, говоришь? Ну-ну...

Трубка снова вернулась к Витькиному уху, и она услышала:

— Витёк, хочешь ко мне на буровую?.. Чего молчишь? Язык проглотила?

Язык Витька, конечно, не проглотила, но поняла, о чём говорит папа, не сразу.

— Так хочешь или не хочешь?

— Папочка, миленький, хочу, хочу! Очень-преочень!

— То-то! — папа Турабов рассмеялся. — Эдик — мировой парень, на вертолёте тебя повезёт. Чур, не хныкать! Я поручился за тебя.

— Есть, товарищ командир!

— Ну, до свиданья, девочка! Ждём тебя с мамой.

Трудно вот так, сразу, поверить в счастье, которое нежданно-негаданно сваливается тебе на голову. Витька обвела всех сияющими глазами. Слышали? Она полетит к папе на буровую!

Саша Александровна улыбалась. Диспетчер Галя накручивала на палец чёрный «хвостик» из волос и тоже улыбалась. А вертолётчик Эдик почему-то потирал шею, будто она у него болела.

— Давай, Виктория Сергеевна, собирайся. Через часок двинемся, залягай меня комар! Не опаздывай, — предупредил он.

«Да что вы, товарищ Эдик! — хотела сказать Витька. — Как вы можете так подумать! Разве опаздывают на вертолёт, который повезёт тебя к папе и маме? И куда? — на буровую!»

Но она ничего такого не сказала, только отрицательно замотала головой, и, схватив за руку Сашу Александровну, потащила её домой собираться...

ВЕРТОЛЁТ — НЕ САМОЛЁТ

Про вертолёт Витька знала немного: видела его на картинке, читала про него в какой-то книжке и однажды с Назимкой даже сочинила стишок:

Вертолёт — не самолёт,

Отправляется в полёт:

Винт раскрутит посильнее

И летит осы быстрее.

Потом Назимка предложил переделать конец: «Винт раскрутит посильнее — стрекозы летит быстрее!» Она сразу согласилась, тем более что в книжке вертолёт напоминал большую стрекозу.

Когда Витька увидела его близко, то подумала, что вертолёт и в самом деле не самолёт. Ростом чуть повыше автобуса «Икарус», а может, и пониже; красоты никакой, салон только один, кресел, которые как кровать делаются, вовсе нет, а про бесплатные «с холодком» конфеты здесь, наверное, и не слышали...

— А конфеты будут давать? — спросила она своего соседа, молчаливого пожилого и усталого на вид человека.

Он удивлённо посмотрел на Витьку, потом поискал что-то в одном, другом кармане и протянул ей карамель в красной обёртке.

— Вот завалялась одна... — сказал он и снова замолчал.

Витька имела в виду совсем другое, когда задала вопрос, но отказаться не посмела.

— Спасибо. Вы тоже на буровую?

Человек хмуро, без улыбки, взглянул на неё и односложно ответил:

— Да.

— Вы, наверное, механик? Которого Эдик обещал доставить? — Витька сделала ещё одну попытку завязать разговор. Ведь скучно лететь молча, тем более, если немного боишься, а в салоне вас только двое.

Но сосед что-то промычал, упёрся затылком в стену и прикрыл глаза клетчатой кепкой.