путались и пересекали одна другую. Пространство между дорожками засаже-

но было кустами; но так как лабиринт только что заводился, то кусты не ус-

пели разрастись и можно было, стоя в средине, видеть конец лабиринта.

– А ну-ка, почтеннейший, попробуйте-ка сюда войти,- сказал мне Артемий

Семенович.

– Но уж я велел закладывать,- отвечал я.

– Ничего, ничего, почтеннейший; сделайте милость, посмотрите мой лаби-

ринт.

– Да я его и так вижу.

– Ну, уж сделайте милость, войдите!

– Зачем?
– сказал я, предчувствуя какую-нибудь измену.

– Ну, я вас прошу!

– Право, не хочется!

– Душенька, миленький, пожалуйста!

Я не захотел огорчить Артемия Семеновича и, собравшись с духом, вошел

в его лабиринт. Артемий Семенович стоял у входа, и только что я добрался до

средины, он захлопал в ладони.

– А ну-ка, почтеннейший,- сказал он,- посмотрю я, как вы отсюда выбере-

тесь!

– Полноте шутить, Артемий Семенович, я, право, спешу; сделайте милость,

покажите мне дорогу!

– Чтоб я показал вам дорогу! Нет, почтеннейший, посидите-ка здесь до ве-

чера; а завтра, после кофе, поедете. Я теперь поправил свой кофейник: вам

надобно его посмотреть.

– Не хочу я смотреть на ваш кофейник!
– сказал я, теряя терпение.- Вот уж

неделя, как вы держите меня здесь бог знает зачем! Скажите мне, как отсюда

выйти, или я сам найду дорогу!

– А ну-тка, ну-тка!

Тут я, без всякого уважения к замысловатому лабиринту, начал шагать че-

рез кусты поперек дорожек и вскоре очутился на чистом месте, подле Арте-

мия Семеновича.

При виде решительного моего поступка Артемий Семенович очень сме-

шался, и сильная досада изобразилась на добродушном лице его.

– Ну уж, почтеннейший,- сказал он,- этого я никак от вас не ожидал, никак-

таки не ожидал! Могу сказать, что вы первый этаким образом выходите из

моего лабиринта! Скажите, после этого к чему же лабиринт? Кажется, я до-

вольно долго ломал над ним голову; дорожки спутаны, как гордиев узел. Вы

бы до завтра их не распутали…

– Александр Великий разрубил гордиев узел,- отвечал я, направляя шаги к

дому.

– Признаюсь, я никак, никак этого не ожидал, и от кого же? от вас, которого

я полюбил как брата!

Во всю дорогу Артемий Семенович был очень печален. Глядя на него, мне

стало его жалко. Однако выражение его лица делалось все веселее по мере то-

го, как мы приближались к дому. Глаза его устремлены были на мою бричку,

уже заложенную и стоявшую у крыльца. Меня поразили в ней какие-то

странные прибавления, вроде ящиков, приделанных к колесам. Рассмотрев их

внимательно и не понимая, что они значат, я обратился с вопросом к кучеру.

Артемий Семенович взялся за него отвечать.

– Это вам сюрприз, почтеннейший!
– сказал он с довольным видом.- Доселе

вы ездили в вашей бричке без всякой пользы; теперь у вас с одной стороны

кофейная мельница, с другой - орган, и оба приводятся в движение круговра-

щением оси. Примите эти две машины в знак моего уважения и в доказатель-

ство, что я забываю вашу обиду.

Отговариваться было не время. Я радовался, что получил свободу, поблаго-

дарил Артемия Семеновича и после многих объятий и гигиенических советов

сел в свою бричку. Кофе в мельнице уже был насыпан, лошади тронулись с

места, и орган заиграл:

Гром победы, раздавайся;

Веселися, храбрый росс!

При проезде через село мужики почтительно снимали передо мной шапки,

мальчишки бежали за мною, и я с триумфом выехал из поместья Артемия Се-

меновича. Не нужно прибавлять, что в тот же день кофейная мельница слома-

лась, а орган перестал играть «Гром победы, раздавайся»; ось, к которой они

были приделаны, покривилась,- и я принужден был остановиться в одной де-

ревне для ее починки.

«1845»

Примечания

С. 275. Ранжир– расстановка людей по росту.

… перпетуум мобиле! (лат.: perpetuum mobile) - вечный двигатель.