Шрифт:
Кащеев загнал «Мицубиси-Паджеро» внутрь, забрал ключи, пикнул пультом сигнализации и вышел. Риф ожидал его у ворот, собаки виляли хвостами поодаль, у костра.
– Ну все! – сказал Григорий Васильевич. – Я буду в море выходить! Завтра трудный день!
Риф для порядка закивал: со всем, что говорил хозяин, он соглашался. Кащеев попрощался:
– В общем бди тут! Пока! – И быстро направился к пирсу.
– Хорошо, Григор Васильевич! Счастливо! До свидания! – сказал Риф и принялся запирать ворота.
Кащеев почти приблизился к пирсу, когда сзади вдруг послышались торопливые шаги. Кащеев быстро оглянулся и увидел бегущего следом с ружьем в руках Рифа.
– Стой, Григор Васильич! – крикнул он. – Стой!..
111
Логинов нахмурился, потом еще раз повторил в мельчайших подробностях описания, полученные от Горова. Одноглазый Джо на миг прищурил свой зрячий глаз и решительно махнул головой:
– Нет! Таких гастролеров в Алуште нет точно!
– Понятно!.. – сказал Моня, с некоторым сожалением протягивая музыканту стопку стодолларовых купюр. – Держи, расписки не надо…
Джо жестом фокусника убрал деньги и сказал:
– Спасибо, Моня! Если я их вдруг срисую, подкачу к «Ривьере». Лады?
– Лады! – хлопнул Джо по ладони Моня. – Налить на дорожку?
– Налей!
Хлопнув еще сто пятьдесят граммов коньяка, Джо сказал:
– Ну что, я поехал?..
– Для конспирации сыграй что-нибудь хоть по дороге к лифту! – сказал Моня.
Джо вдруг прищурился:
– Это можно!
Его пальцы опустились на клавиатуру, зазвучала мелодия. Моня невольно ухмыльнулся. Немного послушав, он вызвал Шварца. Телохранитель возник на пороге.
– Увози! – махнул головой Моня.
Шварц подошел к коляске и выкатил ее из номера. По коридору разнеслась затихающая мелодия.
– Ну что, Вить, уяснил?.. – спросил Моня.
– Уяснил… – хмуро проговорил Логинов.
– Если Джо сказал, значит, гастролеры здесь тоже ни при чем, – устало провел рукой по лицу Моня. – Так что я пас. Это какие-то ваши шпионские заморочки! Вам и разбираться. А я пойду в нирване поболтаюсь чуток, а то устал что-то…
– Так а насчет стекла ты когда пробьешь? – спросил Логинов.
– Я уже пробил, – сказал Моня.
– И что?
– Голяк! Никто не менял сегодня в Алуште заднего стекла на джипе. Не хочу тебя расстраивать, но и завтра-послезавтра никто наверняка не станет. Зуб даю…
112
Кащеев остановился и повернулся к приближающемуся Рифу лицом.
– Что?!. – спросил он.
– А рыбка?! Рыбку-то ты забыл, Григор Васильевич!
Кащеев незаметно вздохнул. С трудом сдержавшись, чтобы не выматериться, он сказал:
– Спасибо! Но нам некогда с ней возиться… Работа, Риф, работа!
– Я понял, Григор Васильевич, – сказал расстроенный татарин. – Она у меня в садке, живая…
– Вот и отлично! Я, как катер пригоню, мы ее прямо на костерке и запечем! Навроде барбекю! Ну все, Риф! Я и так задержался!
Концы Кащеев отдал сам. Вывернув штурвал, он направил катер на восток, туда, где совсем скоро должен был родиться новый день. Последний день Кащеева в Крыму…
– Счастливо, Григор Васильевич! – крикнул на берегу Риф. – Ты позвони, как соберешься! Я рыбку разделаю!
Кащеев чуть повернул штурвал, и берег скрылся за скалами. Григорий Васильевич сбросил ход и оглянулся. Далеко в море в стороне Ялты виднелись топовые огни какой-то яхты. На самом горизонте черной точкой на лунной дорожке едва заметно двигалось какое-то судно. Поблизости никаких плавсредств не было.
Кащеев застопорил ход и вытащил телефон. Краб доложил, что благополучно добрался до снятого особняка, когда Кащеев подъезжал к участку. С тех пор прошло около часа, и обстановка могла кардинально измениться. Поэтому Григорий Васильевич перезвонил в Алушту.
– Да! – ответил Краб.
– Ну что там у вас?
– Ничего. В смысле все нормально…
– Никаких посторонних поблизости?
– Нет. Все тихо. А у вас?
– И у меня все нормально. Скоро буду.
– Ясно. Ждем!
– Ждите-ждите! – проговорил Кащеев, отключив телефон.
Глядя вперед, он слегка улыбнулся, после чего тронул катер. Тот плавно набрал скорость и почти неслышно помчался к Алуште…
113
– В общем я пошел, Вить! Может, чего в астрале осенит. А ты, если че надумаешь, заходи, я вынырну!