В дверь постучали – стук настойчивый, но не громкий.

Фролов молодец, знает, что дети спят.

Фролов устало вздохнул и отодвинул пустую чашку. Бульон ему Ольга подливала два раза – видимо, он не успел пообедать, да и сейчас, похоже, не домой едет, если ужинает здесь. Или живет один?

– Спасибо, Оля, от смерти спасла. Думал, умру с голоду. На эти рекламные печеньки и йогурт смотреть уже не могу, а занят был так, что поесть не успел, некогда было съездить, так что – спасибо тебе большущее, еще чуть-чуть, и я бы точно умер. А дома пустой холодильник.

– На здоровье. Хочешь бутерброд с паштетом?

– Очень стыдно, и тем не менее давай, хочу. – Фролов посмотрел на меня. – Да, разукрасили тебя знатно. Есть средневековый миф о Руке славы, и твоя шея выглядит так, словно на тебя натравили эту самую Руку. Почему полицию не вызвали?

– Кость, ну какая полиция? Ты на нее посмотри. Полиция ее бы несколько часов промурыжила, а пользы от этого никакой, Лина не видела нападающего и говорить не может. Вот мы и приехали домой, зачем зря полицию беспокоить.

– А что вы в больнице делали?

– К Лариске заезжали. Она знает, что дети заболели, я и заехала за рекомендациями. Да и давно не виделись, а где я ее застану, кроме больницы? Ключ от машины я у нее на столе забыла, вот Лина и побежала. Надо же было такому случиться, никогда себе не прощу…

– Ну, что теперь. – Фролов откусил кусок бутерброда и блаженно прищурился. – Вкусно… Так я чего, собственно, пришел – рассказать новости. Можно было бы завтра, но лучше сегодня. Вместе подумаем, что и как.

– Ты Могульскую расколол?

– Расколол… – Фролов доел бутерброд и вздохнул. – Уффф, хорошо. Расколол – не то слово. Она же не думала, что все моментально откроется. Она была уверена, что Лина, как любой нормальный человек, увидит кучу дармового печенья, чая и кофе, ну и прочих вкусностей, и тут же примется дегустировать. Но Лина принесла с собой мешок яблок, а кофе и чай ее вообще не интересовали. Она с присущей ей аккуратностью вымыла чашку – не могла немытую поставить в шкаф, а сама улеглась в кресло и принялась грызть яблоки.

– А девица, которая приходила?

– А девицу Маша впервые видела, девица – из совершенно другой оперы. Но когда два и больше музыкальных произведения исполняются одновременно в одном помещении, получается дикая какофония, даже если одновременно играют Бах, Паганини и Дэвид Хикен. Так и здесь. Мастера столкнулись в одной точке, наступают друг другу на ноги, а жертва и в ус не дует.

– Что ты хочешь этим сказать, Костя?

– Давайте по порядку. – Фролов устало прикрыл глаза. – Маша работает у нас двадцать три дня – с момента образования рекламного агентства на базе нашего рекламного отдела. У нее отличное резюме, но вот что интересно. Когда я ввел в компьютер названия фирм, где она работала, то оказалось, что трудилась она в двенадцати из шестнадцати фирм, которые мошенники развели на деньги тем же способом, которым пытались это сделать на Лининой фирме. И везде о Маше прекрасные отзывы, но она нигде долго не задерживалась, причины были самые разные, но она всегда увольнялась сама. Понимаете, о чем я?

Ни фига я не понимаю, а Ольга, похоже, уже поняла, и они с Фроловым смотрят на меня с удивлением – как же я-то до сих пор не сообразила.

– Смотри, Лина. Она устраивается на фирму, имеет доступ к печатям. Ляпает липовые документы, каким-то образом директор их подписывает – скорее, в спешке среди многих документов. Она вполне могла спровоцировать такую спешку. Например, шеф уезжает, торопится, а она ему: ой, Иван Иваныч, вот это очень срочно, ну, пожалуйста! И шеф не отказывает – Маша всем нравится, она отличный работник, и он, наоборот, радуется, что она так переживает за дело, вон, даже его тормознула, рискуя навлечь на себя его гнев, только чтоб все документы были в срок отосланы контрагентам. Возможно, она несколько раз создавала такую ситуацию, и руководитель сначала вникал в каждую бумажку, которую она приносила, а после какого-то раза перестал. Тонкий психологический расчет.

Ну, ладно, это я поняла, и что? Я Машу у нас на фирме не видела, и подобная ситуация со спешкой у меня бы не возникла – я никогда не подписывала ничего в спешке, тем более предварительно не изучив. Я ему это пишу в планшете, пусть читает.

– Именно потому твоя подпись была подделана. Но ее подделали не для использования в суде, по этим документам вообще не собирались трясти деньги, и в полицию дело не должно было попасть. – Фролов улыбнулся мне ободряюще. – Эти документы делались с одной целью: убрать тебя из фирмы. А когда объединили бы два отдела, бюджет был бы увеличен, и тогда уж они вывели бы деньги небольшими партиями под такие же липовые услуги.

– Они?

– Она же не одна работала. Ее подельник внедрился на твою бывшую фирму при помощи человека, заинтересованного в том, чтобы тебя уволили. Они точно знали, что с тобой номер с кучей бумаг, подписанных в спешке, не прокатит, – ты в принципе так не делаешь. Добыть образец твоей подписи было несложно, вот ее и подделали. Экспертиза это доказала. Думай, кому надо было убрать тебя, чтобы занять твое место. Вот это и есть организатор мошенничества и покушения. Если бы не покушение, мы бы ее не вычислили.