— Хорошо, мои добровольцы встанут на позиции. Но с одним условием.

— С каким, господин полковник?

— Завтра на рассвете мы атакуем Каховку через мост. Если город мы возьмем, то встанем там на дневку, после чего уходим. Но в эти день-два просим вас с австрийцами в Каховку не входить. Вы согласны на такие условия, господин майор фон Науман?

— Согласен. Надеюсь, что ваши офицеры не будут конфликтовать с нами? Ведь Россия подписала в Брест-Литовске с нами мир?

— Нет, не будут…

В тот день 27 марта Михаил Гордеевич уже ночью, при свете догорающей свечи, сделал в своем походном «Дневнике» такую запись:

«…Странное впечатление оставляло положение и переговоры — три стороны, три врага Каждая сторона враждебна остальным двум, но случайным ходом обстоятельств вынуждена бороться совместно.

„В Каховке почти вся масса населения встретила нас с восторгом и благословением, как избавителей — крепко насолили им большевики, взяли с них 500 тысяч рублей контрибуции, отобрали лошадей, платье, белье, съестное и т. п.

Навезли нам подводы с хлебом в подарок, приготовили обед начальникам (уклонились, некогда было), все, что желали, было к услугам и добывалось точно из-под земли. Всячески выражались радушие и радость.

Проходили город стройными рядами (пехота) с песнями. Много пристало сразу добровольцев, преимущественно учащиеся старших классов (гимназистов, семинаристов), были и юнкера, и офицеры, чиновники и т. п., всего человек 40…“

Не задерживаясь в Каховке, полковник Дроздовский уводил бригаду подальше от нее. Войналович, рассчитывавший здесь остановиться на дневку, спросил:

— Стоит ли сегодня торопить людей в поход, Михаил Гордеевич? Упряжки еле тащат орудия и повозки.

— В Каховке дневать нам смысла нет, Михаил Кузьмич.

— Почему вы так решили?

— Нам надо сегодня же отцепиться от германцев, они ставят в Каховке свой гарнизон. Когда к Науману и австрийцам прибудет батарея из Херсона, майор запросто может изменить свое отношение к нам.

— А нам тогда делать дневку в Любимовке?

— Там. Но надо сперва узнать, далеко ли ушли от Каховки красные. Вышлите вперед по дороге конный разъезд, человек пять…

Отряды красногвардейцев действительно ушли не так далеко от Каховки, остановившись в Любимовке. Это был 1 — й партизанский Приднепровский отряд, имевший красный флаг с многозначительной надписью „Смерть буржуям“. По всей видимости, отрядов в Каховке и в ближайших к ней селах стояло несколько.

Конный разъезд белых в небольшой рощице наскочил на умело устроенную засаду. Трое попало в плен, двоим удалось, отстреливаясь, ускакать. Дроздовский, получив такое известие, немедленно выслал вперед кавалерийский эскадрон, нападение которого оказалось внезапным В ходе боя за Любимовку красные потеряли более тридцати человек. Выяснилось, что плененные белые были ими расстреляны почти сразу.

Любимовка была рядом с Каховкой. Дроздовский отправил в город караул для охраны найденного там склада с легкими снарядами. Германский пехотный батальон (без австрийцев) уже занял центр города. „Довольно нахальный немецкий“ младший лейтенант заявил русским офицерам;

— Отсюда ничего не будет вывезено…

Дроздовскому пришлось спешно ехать в Каховку. Майор фон Науман был настроен к белым по-прежнему лояльно, и потому разговор прошел без каких-либо осложнений.

— Господин майор, когда мы вошли в город, конница захватила снаряды. Был поставлен около них наш караул, послали за подводами, нагрузились. Но появился немецкий караул и запретил их вывоз.

— Господин полковник, я такого приказа своим солдатам не отдавал.

— Охотно верю, господин фон Науман. Я не претендую на весь склад снарядов, брошенный красными. Хотя снаряды захватили сегодня мы.

— О чем речь? Пожалуйста, берите все.

— Все нам не нужны, только то, что уже погружено на подводы.

— Сколько на них погружено снарядов?

— Пятьсот штук.

— Забирайте их. Ведь большая часть трофеев остается у германской армии, не так ли, господин полковник?

— Именно так. Как мне доложили, на складе не одна тысяча снарядов малых калибров.

— Будете вывозить сейчас?

— Да, желательно. Но мне нужна записка на имя начальника вашего караула, чтобы избежать всяких недоразумений.

— Сейчас будет написана.

— Благодарю…

Майор фон Науман разрешил добровольцам беспрепятственно посещать Каховку во время их дневки в Любимовке. В городе работали все лавки. Бригадные интенданты смогли закупить здесь несколько пудов бензина, масла и пакли для чистки оружия и многое из того, в чем нуждался отряд.