Шрифт:
Два черных вездехода «Самодержец» покинули межевую заставу номер один предприятия «Око», пролетели по объездной и вырулили на Туапсинский тракт.
– Дела… – протянул Паша. Три полосы тракта и обочина в сторону перевала были забиты. Пробка стояла намертво. Стекла отсекали дорожный шум, но Ермолин представлял, какой там стоит мат. А еще гудки… По встречке пролетели, одна за другой, три машины «Скорой», за ними следом – два сыскарских возка. Паша проводил взглядом бело-оранжевый вертолет лекарской службы спасателей и включил рацию.
– Восьмой, я тринадцатый, где… лекари?! Тут полно «трехсотых».
– …я тебе рожу их?! Близко… скоро будут.
– Пятнадцать минут назад. Крушение поезда «Ростов – Суджук», – сказал Данила, проглядывая на светоплате сводку. – На выходе из Северного камнехода. Пробил стену, заблокировал тракт.
Ермолин похолодел. По Северному камнеходу шел основной поток на все побережье. Если тракт перекрыт, встанет все вплоть до Сочи. Если не пошевелиться, им придется пешком бегать за этими школьниками по всему городу.
Потому что в гимнасии не было ни Локотьковой, ни Козак. Мацуев и Шевелева также отсутствовали. Ну, их родители вообще подали в розыск. Хаджи Мацуев, наверное, уже рыщет по городу вместе со своей стаей на бронированных «Пардусах». Не приведи господь, еще их пути пересекутся…
Ермолин поежился. Полномочия Научного двора – это здорово, но бодаться с Особым приказом ему не улыбалось.
– Данила, пробей по хранилищу голосовых операторов числовые ключи умников наших зайцев. Они же с ними не расстаются.
– Тайный приказ засечет запрос.
– Да ты глянь вокруг! До этого им?
Данила кивнул, погрузился в светоплат.
Ярослава Щербакова в гимнасии тоже не было – прогуливал, засранец. Но по Туапсинке проще было заскочить сначала в Федотовку, чем пробиваться через пробку в Центральный район.
– Давай к Щербакову, – распорядился Паша. – В Федотовку. Потом займемся Козак.
Глава сорок шестая
На следующий день в школу не явились четверо. Козак, Мацуев, Шевелева и Локотькова. Ну, и Веселовский, конечно, но к нему уж точно никаких вопросов. Пять человек из двенадцати. В полупустом классе гулял ветер, девчонки стучали по светоплатам, числовой шепоток тек, тек по гимнасию, выплескивался в сетевые содружества, расходился по всем суджукским «Облакам». Маша не отвечает, входящие сбрасывает, а с Козак, слыхали, вообще чудеса, говорят, в храме Михаила видели ангела, ага, ври больше. А слышали, что было в «Хороводе», ужас просто, дожили, тигры по городу бегают, да какие тигры, пес это был, огромный белый пес с крыльями, у меня тетка его видела из окна, снять не успела. Да что «Хоровод», вот в «Золотом руне» вчера ночью что-то страшное случилось, каким-то газом все отравились, говорят, человек пять погибло…
Суджук стремительно превращался из милого приморского городка в начальный уровень ужастика.
Классная Марфа Александровна была злая, как оса. С порога объявила, что у них испытательная, разослала всем ее по светоплатам, провозгласила, что у них пятнадцать минут на выполнение, и бухнулась за свой стол.
«Скандал, однако. Гимнасий первого разряда, и вдруг прогулы, – подумал Ярцев. – Не поздоровится Марфе…»
Он взглянул на светоплат, поморщился. Испытательная по «Мастеру и Маргарите». А Марфа рискует – роман из учебного содержания еще не изъяли, но разговоры велись давно, ПОРБ и церковь сходились во мнении, что этот роман задает не те образцы поведения, которые следовало бы иметь подрастающему поколению граждан НоРС.
Денис терпеть его не мог, но по другим причинам. Читаешь, будто разворачиваешь многослойную обертку – цветастая, шуршит, а внутри какая-нибудь подарочная фигня вроде перьевой ручки, которой ты никогда в жизни писать не будешь, или набора офигительных зажимов для денег. Он быстро пробежался по испытательной «простыне», написал краткое, на триста слов, сочинение о любимом герое и переслал итоги Марфе. Пусть наслаждается.
Классная прогнала испытательные через проверку, потом взялась за творческую часть и издала вздох раненого бронтозавра.
– Ребята! Да вы что, угробить меня хотите? Вы что пишете? Вика, «мне нравится Маргарита, потому что она милая и умеет летать». Вика, она же ведьма!
– Зато Мастера любит, – невозмутимо отвечала Вика.
– Но нельзя же ради любви идти на все!
– Почему?
Классная смешалась, переключилась на другую цель.
– Ярцев! «Из всех героев Булгакова я предпочитаю собак Понтия Пилата». Денис, что это?
– Ну, они, во всяком случае, никому ничего плохого не сделали, – пожал плечами Ярцев.
Марфа закатила глаза.
– С ума с вами сойдешь. Так, Ярцев! Будь добр, к завтрашнему дню подготовь сочинение о причинах поступков героев Булгакова в романе «Мастер и Маргарита».
– Десять тысяч знаков? – уточнил Денис.
– Пятнадцать, Ярцев.
– С пробелами?
– Да, – смилостивилась классная.
– А в какой кодировке?
Марфа позеленела.
– Ярцев, я не понимаю, ты мечтаешь получить взыскание в личное дело? Имей в виду, все твои показатели собираются в школьном разделе личного дела.