Шрифт:
— Закажи себе пива или лимонада. Я вернусь через пятнадцать минут.
— Куда ты идешь?
— В полицию, — тихо ответил Смирнов. Хлопнула дверь.
Швейцария (кантон Граубюнден)
Лукреция выскочила из церкви Святой Марии через две минуты после того, как ее поспешно покинули Олег с Мартой. Обежав церковь, она села в красную «феррари» и погнала обратно к вилле.
— Идиотка! — воскликнула мулатка и ударила руками по рулевому колесу. Больше она не произнесла ни слова.
В сумочке у нее лежали билеты на самолет Цюрих — Буэнос-Айрес. До отлета оставалось два часа. Но «феррари» летела по автобану так быстро, что у Лукреции мелькнула соблазнительная мысль остановиться в маленьком городке с милым названием Понтрезина и помолиться перед тем, как улететь в южное полушарие. Выросшая в Доминиканской Республике, Лукреция была, как и большинство женщин этой страны, суеверна. Годы, проведенные в Соединенных Штатах, не смогли поколебать ее веры.
А теперь приходилось мчаться обратно на ненавистную виллу, с которой, как думала Лукреция, сегодня утром она распрощалась навсегда, и думать, как спастись от Олега Смирнова.
Бросив «феррари» прямо перед оградой, она отомкнула хитроумные электронные замки и вбежала в гостиную.
На каминной полке лежала нераспечатанная пачка «Ротманс». Лукреция нервно сунула в рот сигарету, на ходу прикурила от зажигалки и упала в кресло.
Из сумочки она извлекла туго набитый пластиковый пакет. Покопавшись в нем, мулатка вытащила коричневый конверт с надписью «Смирнов». Это было досье на Олега. Робсон завел его, когда Смирнов подключился к расследованию обстоятельств похищения двенадцати израильских ядерных боеголовок.
Через двадцать минут, когда пепельница была полностью набита окурками, Лукреция взяла в руку радиотелефон и позвонила.
Ливан (Бейрут)
Лидер «Аль-Джихад» Мохаммед Арбаа, расстелив на столе карту Израиля, хищно вглядывался в нее. Крупномасштабная карта была испещрена многочисленными разноцветными пометками и условными значками.
«Когда мы по утвержденному графику начнем осуществлять заранее подготовленные операции, под ногами израильтян загорится земля, — сурово подумал Арбаа. — Им придется отвести несколько сот квадратных километров под палестинское государство…»
На столе зазвонил телефон. Арбаа с трудом оторвался от карты и схватил трубку. Незнакомый женский голос произнес:
— Мохаммед Арбаа? Любимый боевик Хамзы Ауна, а ныне лидер доблестной «Аль-Джихад», сменивший Ауна на боевом героическом посту?
Женщина говорила уверенно, без внутреннего напряжения. Ее интонации разительно отличались от покорных или просительных, характерных для ближневосточных женщин, к голосам которых привык Мохаммед Арбаа.
— Да, это я, — осторожно ответил он.
Дисплей телефона высветил номер, по которому звонили.
— С вами говорит женщина, которая имеет основания ненавидеть Олега Смирнова.
Это было лучшей рекомендацией. Арбаа сразу оживился:
— Где он? Мы искали его, но потеряли след.
— Сейчас он находится в городе Понтрезина, это в Швейцарии. Собирается жениться на Марте Циммерман. На всякий случай: ее дом — в Аппенцелле.
Подключенный к телефонному аппарату диктофон аккуратно записывал все сказанное.
— Желаю удачи!
Арбаа встал, развел руки в стороны. «Давно я не занимался в спортивном зале, — вздохнул он. — Годы идут, надо беречь себя».
Он подошел к деревянному шкафу с картотекой боевиков «Аль-Джихад». Мохаммед Арбаа не доверял компьютерам и все наиболее важные сведения по-старинке держал на картонных карточках.
Сейчас ему надо было выбрать из своих людей человека решительного, бесстрашного, готового выполнить любой его приказ и к тому же не известного швейцарской полиции. Агента, способного на святое, богоугодное дело — отмщение убийце Ауна.
Неожиданный телефонный звонок заставил Вартана Акопяна отодвинуться от любовницы и схватить телефонную трубку. После случая с Олегом Смирновым и Хамзой Ауном Акопян перестал встречаться с любовницами в номерах отелей и перенес свидания в их дома. Так было безопаснее.
— С вами говорит женщина, желающая знакомому вам Олегу Смирнову одного: смерти, — услышал Акопян.
Ладони, державшие телефонную трубку, сразу вспотели. Сердце бешено забилось.
— Слушаю вас!