История царствования Александра, как и вообще история Эпира после смерти Пирра, нам известна плохо. На рубеже 70–60-х годов Александр воевал с дарданами, начавшими давление на северные рубежи его царства. В конце концов между Эпиром и варварами было заключено мирное соглашение, устроившее обе стороны.

С Антигоном Александр некоторое время жил в мире, понимая, что бороться с мощной державой, созданной Гонатом, у него пока нет сил.

Однако в 264 г, во время Хремонидовой войны (267–261 гг.), когда Антигон оказался связан военными операциями в Греции, Александр неожиданно вторгся в Македонию. Ее верхние области, а также Фессалия мгновенно отпали от Антигона. Гонат двинулся сюда из Греции, но его македонское войско по какой-то причине подняло бунт и переметнулось на сторону сына Пирра. Произошло событие, почти повторившее ситуацию десятилетней давности.

Но это стало последним взлетом эпирского великодержавия. В том же году Деметрий, брат Антигона, нанес поражение эпирскому царю. Не ограничиваясь отвоеванием Македонии и Фессалии, он вторгся в сам Эпир. Александр, потерпев полное поражение, бежал в Акарнанию. Держава Антигонидов была восстановлена (на этот раз вплоть до завоевания ее Римом), причем даже в больших размерах, чем те, которые она имела раньше.

Правда, вскоре Александр был возвращен на престол. Македония не имела пока возможности содержать к западу от Пинда оккупационную армию. Между тем эпироты, как и их союзники (этолийцы?), симпатизировали сыну Пирра. Однако Александр вернулся на престол уже как вассал Македонии и не выходил из-под контроля Антигонидов вплоть до своей смерти в 255 г.

Если сын Пирра по общему мнению современников был настоящим царем, достойным своего отца, то уже дети последнего привели страну в состояние анархии. В течение нескольких лет на престоле сменили друг друга Пирр II, Птолемей, затем Пирр III, внук Александра. Ситуацию в государстве осложняла внутрисемейная борьба. Вдова Александра, Олимпиада, долгое время была регентшей при своих детях. Но когда они подросли, Олимпиада, отдававшая предпочтение младшему сыну, Птолемею, вступила в конфликт со старшим, Пирром II. Дальнейшие события восстанавливаются с трудом. То ли Пирр отравил свою мать и убил Птолемея, то ли, наоборот, она сома извела старшего сына, а младший умер во время какого-то похода.

После короткого правления совершенно незаметного Пирра III власть оказалась в руках Деидамии, внучки (или правнучки?) Александра К этому времени от Эпира уже окончательно отпали Керкира и Акарнания. Сами эпироты, уставшие от власти ничтожных потомков великого Пирра, убивавших друг друга, выказали стремление свергнуть царскую власть. Эпир захватила тяга к созданию федераций, которая в это время определяла состояние дел в Элладе.

Деидамия была вынуждена бежать в Амбракию, где и была убита в одном из храмов в 233 г.

История великого Эпира завершилась. Из его состава окончательно вышли греческие города вокруг Амбракийского залива, молоссы утратили свою роль гегемонов, и эпирские племена вернулись к полудикой жизни полуторастолетней давности. Долгое время они находились в орбите политического влияния Македонии, но после появления на Балканах римских армий, забыв о победах Пирра над римлянами, Эпир почти безропотно перешел под власть Вечного Города.

Остается еще наследие Пирра в истории военного искусства. Нам доводилось уже писать на эту тему. Война с эпирским царем стала толчком к очередному этапу развития римской армии. Организация марша, постройка лагеря, создание тыла, материальное обеспечение деятельности вооруженных сил были поставлены Пирром на самый высокий — для его времени — уровень. Его стратегические уроки, умение находить самое важное место на театре военных действий станут предметом для подражания. А что касается тактического «обхода во времени», умелого использования резервов, то позже этот принцип займет важнейшее место в образе действий Ганнибала.

Военные открытия Пирра усиливало обаяние его имени. Оно быстро обросло массой легенд, преувеличений, стало притягательным и для историков, и для моралистов.

Однако в куда большей степени Пирра помнили на Западе Средиземноморья, чем в эллинистическом мире. В Риме и Карфагене он воспринимался как великий воин, едва не сломивший власть западных наций. Несмотря на вес ехидство Энния, римляне прекрасно понимали, сколь важный период в истории становления их империи был связан с именем эпирского царя.

На востоке же его оценивали в первую очередь сквозь призму многолетней борьбы с Антигонидами, и здесь значение деятельности Пирра не выходило за пределы Балкан.

Может быть, поэтому именно на Востоке оказались забыты его военные уроки и эллинистические армии быстро потеряли тот блеск, который оставил им в наследство Александр Великий.

После смерти Пирра ни один эллинистический царь или полководец не одерживал над римлянами побед, сравнимых с Гераклеей и Аускулом. В итоге эталоном военного дела станет организация римских легионов.

Но это — уже совсем другая история.

1. Аполлодор. Полиоркетика. // Греческие полиоркстики. Вегсций. СПб, 1996.

2. Арриан. Поход Александра. СПб, 1993.

3. Афиней. О машинах. // Греческие полиоркетики. Вегеций. СПб, 1996.