Благодаря «Описанию Эллады», составленному Павсанием, мы можем представить кратчайший путь к Аргосу, который избрал Пирр. Вначале дорога поднималась к Селласии, городку, у которого находился удобный проход, ведущий из Лакедемона на север. Близ этого городка спустя полстолетия спартанский царь Клеомен будет защищать свою родину от натиска македонян и ахейцев.

Отсюда Пирр повернул на восток в местность под названием Карий, где, вероятно, и остановился на ночь. Затем его путь шел на север, мимо одной из самых больших дубовых рощ в Пелопоннесе, именуемой «Мрачной» [87] . Далее Пирр, миновав города Фирея и Гисии, выходил к Навплию, морской гавани Аргоса.

Последний марш-бросок армии Пирра оказался омрачен несчастьем, произошедшим с Птолемеем. Увидев, что вражеское войско сняло осаду города, Арей, взяв войска, приведенные им с Крита, и добровольцев из города, устремился за Пирром по пятам. Где-то на границе Лаконии он устроил засаду и, пропустив главные силы врага, сумел вклиниться между ними и арьергардом.

В арьергарде вместе с галатами шла отборная молосская конница. Здесь никто не впал в панику, но пробиться через спартанские отряды молоссы не могли. Сложилась почти та же самая ситуация, что и во время сражения с мамертинцами в Бруттии. Арей занял очень сильную позицию там, где дорога с лесистых возвышенностей спускалась на равнину, и контролировал ситуацию.

Жрец, совершавший в этот момент жертвоприношения, сообщил Пирру, что предзнаменования неблагоприятны. Если он вступит в бой с врагом, то потеряет кого-то из близких ему людей.

Однако царь не мог бросить свой арьергард Пропустив в суматохе предсказание мимо ушей, он приказал Птолемею взять царских щитоносцев и вместе с ними пробиться к окруженным. Сам царь бросился наводить в войске порядок, чтобы поскорее оказаться на равнина

Птолемей пробился к молоссам и галлам. Но спартанцы узнали его по богатым доспехам и внешнему сходству с царем. Царевич сумел организовать молосскую конницу для решительного удара и, похоже, вывел ее на открытое место. Однако сражение не прекращалось, и вскоре на Птолемея бросился отряд, составленный из лучших спартанских и критских пельтастов во главе с неким Эвалком Македонские телохранители царевича преградили пельтастам путь, но в самый разгар рукопашной сечи легковооруженный критянин по имени Оресс пробрался к Птолемею сбоку и ударом копья сбросил его с коня. Удар пришелся под ребра царевичу и был смертельным.

Гибель Птолемея потрясла молоссов и царских щитоносцев. Они обратились в бегство, и спартанцы преследовали их на протяжении нескольких стадиев, пока не выскочили вслед за беглецами на равнину.

Здесь им довелось столкнуться с Пирром, которому уже сообщили о смерти сына. Царь жаждал мести, он бросил армию, штаб и и одиночку поскакал назад, чтобы кровью спартанцев утолить свое горе. Увидев бегущую молосскую конницу, Пирр остановил ее и развернул назад, на спартанских пельтастов.

Тяжеловооруженные лакедемоняне предусмотрительно остались под прикрытием деревьев, поэтому отряду Эвалка одному пришлось выдерживать силу царского гнева.

Пирр был неудержим. Он направил своего коня прямо в скопище врагов и прошел сквозь него, как нож сквозь масла. Когда сам Эвалк бросился наперерез Пирру и перерубил мечом его поводья, едва не задев левую руку царя, тот ударом копья пробил грудь неприятельского вождя. После этого Пирр спрыгнул с коня и стал сражаться уже пешим. Словно обуянный самим богом войны, Пирр в одиночку изрубил большую часть отряда Эвалка. Вскоре вокруг него валялись горы трупов — как когда-то на стенах Эрикса, а тех, кто в ужасе бежал от царского гнева, добивали опомнившиеся молоссы.

Потери среди отряда Арея были настолько велики, что он больше не пытался напасть на Пирра, следуя в отдалении от царского войска.

Смерть сына задержала стремительное движение Пирра, так как, прежде чем идти дальше, царь организовал над могилой Птолемея пышные поминальные игры. Войска скорбели вместе с царем: солдаты любили Птолемея, самого даровитого и удачливого среди детей Пирра.

Удивительное это было зрелище: жертвоприношения, воинские состязания, печальная тризна, которую справляла армия посреди враждебной страны. Со всех сторон ей грозили Арей, Аминий, Аристсй, Антигон. Но никто даже не попытался помешать похоронным обрядам: такой страх внушил Пирр своим противникам

Только оплакав Птолемея, царь Эпира направился к Навплию. Место для лагеря было выбрано близ аргосской гавани потому, что Антигон уже занял высоты, господствующие над прибрежной равниной. Однако Аргос не открыл перед ним ворота; его граждане, встревоженные появлением под их стенами ратей обоих царей, не желали нарушать свой нейтралитет. Надеясь, что царская распря обойдет их стороной, они направили и к Пирру, и к Антигону вестников с предложением удалиться от города. Аргивяне утверждали, что желают сохранить дружбу с обоими царями, не подчиняясь ни одному из них.

Антигон согласился отвести армию; в залог своего доброго отношения к Аргосу он отправил в город одного из своих сыновей. Пирр также не возражал против предложения уйти из-под городских стен, но не торопился выполнить свое обещание и даже не заикался о заложниках.

В эти, последние, моменты своей жизни Пирр стремился ввести в заблуждение и аргивян, и Антигона по поводу мотивов своего похода. К Гонату был отправлен гонец, который передал ему от Пирра оскорбительное послание. Эпирский государь предлагал сыну Деметрия не отсиживаться на холмах, но спуститься на равнину и решить их спор в честном бою.