Правда, появляясь в центре и на юге полуострова, Пирр вступал в противоречие с интересами Птолемеев, традиционно ориентирующихся на союз со Спартой, но в настоящей ситуации эпирский государь был бы только рад возможности «натянуть нос» египтянам.

Ему помог счастливый случай. Еще в 275 г. в Эпир прибыл Клеоним, тот самый спартанский авантюрист, который некогда был нанят Тарентом для борьбы с Луканами и даже захватил Керкиру, но был изгнан Деметрием. Клеоним происходил из царского рода Агиадов и в свое время должен был стать одним из двух государей своей родины. Однако по решению совета старейшин власть была отдана его племяннику (сыну старшего брата Клеонима) Арею [83] .

Как и большинство спартанских царевичей, которым был закрыт путь к престолу, Клеоним стал наниматься на службу различным городам и правителям. После авантюры с Керкирой он появляется в исторических хрониках лишь в 279 г., причем как лицо, определяющее политику Лакедемона. Положение Арея в этот момент пошатнулось, и его противники пригласили в Спарту Клеонима, который получил право представлять государство на переговорах с пелопоннесцами, а чуть позже возглавил спартанскую армию, которая заставила капитулировать город Трезены.

Спустя несколько лет Арей женился на Хилониде, представительнице второго царского дома Спарты — Эврипонтидов [84] .

Вместо того чтобы еще более укрепить положение Клеонима, этот брак обернулся для него трагедией. Хилонида была недовольна ласками пожилого уже Клеонима и начала изменять ему с Акротатом, сыном Арея, будущим спартанским царем [85] .

Мало того, это спартанская дама не скрывала своего презрения к мужу, что нестерпимо ранило того, первоначально любившего жену. Поскольку общественное мнение в равной степени легко сформировать, вызвав у людей жалость к кому-то или, наоборот, насмешку над его слабостью, вскоре вся Спарта наполнилась пересудами о шашнях Хилоииды. Вместо заботы о святости семейного сига лакедемоняне подвергли Клсонимл оскорблениям.

Не выдержав их, тот в конце концов вновь покинул родину. Поступив на службу к Пирру, он отличился во время кампании 274 г. Именно ему принадлежит честь захвата Эг.

Когда начал обсуждаться план дальнейших военных действий против Антигона, Клеоним стал настойчиво приглашать Пирра в Спарту. Отверженный царевич пренебрежительно относился к способности лакедемонян оказать эпирскому царю сопротивление. Действительно, внутреннее положение в Спарте долгое время было напряженным; подсчитано, что из 18 спартанских царей конца IV — начала II в. 13 пали в бою, были казнены или убиты в результате заговора. Как говорит современный английский историк А. Брэдфорд, «изгнание и насильственная смерть — удел подавляющего большинства царей Спарты».

Внешний авторитет Спарты всегда базировался на мощной армии, долгое время самой передовой и мощной в Греции. Однако со времен Пелопоннесской войны число свободных граждан начинает катастрофически сокращаться. Лакедемоп постепенно превращается в государство латифундистой: вместо 10 000 лакедемонян, способных сражаться в фаланге во времена греко-персидских войн, к эпохе Александра Спарта обладает лишь 600–700 полноправными гражданами.

Первоначально справлялись с этим положением, ставя в строй фаланги периэков — одну из категорий неполноправного населения Лакедемона. Однако постепенно отошли от этой практики, все более используя наемные отряды.

Чтобы вести активную внешнюю политику и быть в состоянии постоять за себя, лакедемонянам была необходима постоянная финансовая подпитка извне. Именно поэтому они так часто входили в альянс с Персией, даже во время Восточного похода Александра, когда большая часть эллинских городов посылала своих солдат в армию Македонца.

После развала державы Александра лакедемоняне быстро определились со своим новым финансовым и политическим партнером. Им стал Египет, достаточно богатый для открытия постоянной «кредитной линии» и достаточно незаинтересованный в территориальных приобретениях в Греции.

Если раньше Спарта гордилась тем, что является единственным полисом, не имеющим стен, — стенами для Спарты служили щиты и копья лакедемонян, — то мы видели, что с 317 г. вокруг нее были построены укрепления, подновляемые при возникновении внешней угрозы.

По мнению Клеонима, появление Пирра в долине Эврота (реки, на которой стояла Спарта) приведет к восстанию в периферийных лакедемонских городах, населенных в основном периэками, а также к падению власти Арея. Такое появление было бы совершенно неожиданным еще и потому, что все помнили об «особых отношениях» между Пирром и египетскими царями. В связи с этим спартанцы и в страшном сне не могли увидеть эпирского государя, разоряющего их латифундии на Эвроте.

Сам Арей в это время оставил государство на своего сына Акротата и находился на Крите — одном из главных поставщиков легковооруженных наемников, — где воевал, помогая жителям города Гортина в одной из частых междоусобных войн, происходивших на этом острове.

Доверившись информации Клеонима, Пирр решил овладеть Спартой, сделав ее базой своих будущих владений и одновременно центром для операций против Антигона.

Оставалось продумать переправу на полуостров. Истмийский перешеек контролировался отрядами Антигона и был практически недоступен для прорыва. Тогда оставался путь, проложенный некогда Гераклидами. По одной из версий появлений дорийских племен на Пелопоннесе, они пришли туда именно из Эпира. Им также пришлось обходить истмийские укрепления. Они выбрали переправу через Коринфский залив, побережье которого не охранялось ахейцами, господствовавшими в те далекие времена на полуострове.