У моей мамы с самого начала была такая тяжелая жизнь — с детства она работала, затем было всего несколько счастливых лет замужества, мое рождение, а потом — блокада, смерть мужа, изнурительная работа, нищета. Мама меня всячески оберегала. Ничего не давала мне делать. Она приходила после тяжелого рабочего дня, у нее было больное сердце, но все равно всю работу по дому выполняла она. Ни пол вытереть, ни постирать, ни приготовить что-то с меня не требовалось. Практически до замужества мама купала меня в ванне и мыла мне голову. Когда я пыталась что-то сделать — убрать, помыть, — мама не давала: «Эта работа дешево стоит. Ты учись, это главное».

До глубокой старости мама работала в поликлинике гардеробщицей. И даже тогда, в возрасте «за семьдесят», у нее были поклонники. К ним в поликлинику в качестве консультанта приходил какой-то известный врач. И она ему понравилась. Как-то они встретились на Пушкинский улице, и он пригласил ее к себе в гости, посмотреть, какая у него квартира. Она спросила: «Зачем?» А он ответил, что одинок и было бы чудесно, если бы они стали жить вместе. «Господь с вами, я умирать уже собираюсь», — ответила она. «Я тоже. Будем ждать смерти вместе», — согласился пожилой врач. Мама ответила ему отказом, он так оскорбился, что принципиально стал раздеваться у другой гардеробщицы.

Когда у Бори первый раз был концерт в самом большом концертном зале Ленинграда, в БКЗ «Октябрьский», я предложила маме пойти туда вместе. «Зачем, я и так его каждый день вижу, и песни его в магнитофоне слышу!» — невозмутимо ответила она. А Боря действительно все время прибегал к нам... за деньгами. Я все-таки ее уговорила, и мы отправились в БКЗ. Там творилась настоящая феерия. Люди толпились в проходах. Прыгали, танцевали. Мама спросила: «Почему они все время кричат ему „Козлы, козлы"?» «У него песня такая есть», — успокоила я бабу Катю. Я была очень рада, что она все-таки пришла на Борин концерт, увидела, в какой всенародной любви купается ее внук. Вскоре после этого события, в 1992 году она умерла. Ей не хватило года до девяностолетия.

***

В 1986 году Сергей Соловьев решил снять фильм о молодежи. Он попросил дать ему подборку кассет молодежных групп, выбрал из них несколько особенно приглянувшихся. Это все был «Аквариум». Соловьев заключил с Борей договор о том, что он напишет для фильма музыку. Также Боре была предложена главная роль в фильме. Но Боря, как мне кажется, слишком суеверный. Еще до 1986 года западные продюсеры предлагали ему сняться в роли Христа, съемки должны были проходить в Иерусалиме. Боря отказался. Соловьев ему тоже предложил стать главным героем «Ассы», но Боря снова отказался из-за того, что героя в финале убивали. Вместо себя он предложил своего друга Сережу «Африку» Бугаева. Благодаря роли в «Ассе» Бугаев выхлопотал себе квартиру или комнату в Ленинграде. Он умел пристроиться в жизни.

Именно Боря назвал Бугаева Африкой. Он приехал из провинции, поступил в кулинарный техникум и сблизился с рок-тусовкой. Притаскивал из своего техникума продукты, кормил всех. В те годы вышел фильм, где героем был Пашка-Америка. Тогда Боря назвал Бугаева Сережкой Африка. Бугаев очень пробивной, тщеславный и трудолюбивый. Боря познакомил Сережу в Москве с Сашей Липницким. Липницкий был бас-гитаристом группы «Звуки Му», активным деятелем рок-движения и происходил из очень обеспеченной семьи, с влиятельными покровителями в ЦК. Его отец был очень известным врачом, Саша жил в привилегированном доме, дача его располагалась на Николиной Горе. Все его занятия сходили ему с рук. Еще Липницкий занимался коллекционированием икон, и Бугаев стал работать у него, жил в его квартире, ездил, добывал для Липницкого иконы. Как-то Сережа пришел в гости к Боре в сопровождении шикарно одетой девушки, редкой красавицы, плохо говорящей по-русски. Я спросила у Бори: «Что за спутница у Бугаева?» «Это дочь одного посла. Сережа решил жениться и уехать за границу», — пояснил Боря.

Я Боре ко всем дням рождения выпускала смешные газеты. Эта привычка сохранилась у меня еще со школы, университета. На Борино двадцатипятилетие я перечисляла в газете, какие знаменитые люди чего достигли к двадцати пяти годам. Все это я иллюстрировала Бориными фотографиями, перечисляла его настоящие и будущие достижения. Когда Сережа Бугаев увидел эти стенгазеты, он сказал Боре: «Твоя мать похоронила свой талант». В это время в СССР стали приезжать иностранцы, интересующиеся русским искусством. И Сережа на какую-то выставку намалевал несколько больших картин. Я их видела — та еще мешанина. Но вдруг Сережу пригласили с выставкой в Америку и там назвали его русским Уорхолом. Он до этого никогда не рисовал, а теперь малюет и малюет — и у него во всех странах мира выставки. А я думаю, что действительно похоронила свой талант, ограничилась Борькиными газетами.

У Соловьева было много энергии. Он продолжил «Ассу» двумя другими фильмами: «Черная роза — эмблема печали, красная роза - эмблема любви» и «Дом под звездным небом». Для этих картин Боря тоже писал музыку.

На одном из первых гребенщиковских концертов сидел малый лет шестнадцати, и когда кто-то спросил его, кто такой БГ, мальчишка ответил: «БГ — это бог, от него сияние исходит». Эту фразу потом Сергей Соловьев ввел в «Ассу».

Я не знаю, как ввели в обиход Борькины инициалы «БГ». Но мне кажется, что в СССР вообще было принято использовать в обращении инициалы. Поэтому такое обращение, как «БГ», воспринималось естественно. Уже потом стали возникать ассоциации вроде «БГ — Бог».

У Бори была интересная встреча с Вознесенским. У «Аквариума» был концерт в Москве в Доме искусства. У меня тоже была командировка в Москву, и я решила сходить на этот концерт. Толпа народу. Я пробиваюсь в вестибюль, билетерши кричат: «Уходите, уходите, сейчас милицию вызовем». Я кое-как попала внутрь и встретила в этот момент Артемия Троицкого. Я его спросила, в чем дело. Он объяснил, что за полчаса до начала позвонили из Министерства культуры и категорически запретили проводить концерт. Вдруг в вестибюль вошел Андрей Вознесенский со своими друзьями. Видимо, шел в ресторан и удивился этому столпотворению. Он уже знал про группу «Аквариум», но лично с Борей знаком не был. Боря спустился по лестнице, видимо откуда-то из гримерки, все на него накинулись с просьбами об автографах. Он начал их раздавать. Пробиваясь к выходу, он заметил Вознесенского, подошел к нему, что-то записал с его слов в записную книжку и продолжил раздавать автографы. Оказалось, что Андрей Вознесенский оставил Боре свой телефон и пригласил к себе на дачу. Так они познакомились и стали общаться. У Вознесенского на даче Боря познакомился с Алленом Гинзбергом, и они пели друг другу свои песни. Андрей очень ценил творчество Бориса, рассказывал о нем на Западе.