– Саша, родители знают, что это ты, - голос был тихий. Но парень, отошедший на несколько шагов, все же услышал.

– Что ты им рассказала? – парень снова навис над ней, в глазах полыхала ярость.

– Я… - всхлипывая, - ничего им… не рассказала… мама… нашла тетрадь…

– Какую тетрадь? – зарычал он.

– Там было… я исписала ее… твоим имением…

– Вот, дура, - кулак врезался в кору дерева над ее головой, - идиотка. Так… ладно,- тяжело вздохнув, - это еще ничего не доказывает. Мали ли… какая-то малолетка просто влюбилась, - он рассуждал сам с собой. Его глаза забегали, выискивая пути из сложившейся ситуации. – Значит так. Если пикнешь, что это мой ребенок… , - схватив ее за лицо, он заставил смотреть прямо ему в глаза, чтобы до нее дошло, то, что он собирается ей сказать, - я найду и убью тебя. Мне терять будет нечего. Поняла? Все едино, за что сидеть.

Люда смотрела, как ее последняя надежда на нормальную жизнь уходит. И за что она его только полюбила. За красивую внешность? Какой же он принц на белом коне? Ведь он ее изнасиловал. Он воспользовался ее неопытностью. Напоил и сделал свое грязное дело. А она, дура, казнила себя, а не его в случившемся. Любовь ее ослепила. Она нашла тысячи оправданий его поступку в ту ночь. До последнего верила в его честность и порядочность. Наивная, глупая, влюбленная идиотка. Апатия, полная и беспросветная окутала окружающим мир в серые цвета. В ней что-то просто лопнуло. Порвалось. Слез не было, когда она шла по знакомым улицам домой. Серые дома, деревья, люди. Все было серым и грязным, как и она. Ей казалось, что прохожие над ней смеются и показывают на нее пальцем. Оказавшись дома, она заперлась в ванной и попыталась смыть с себя эту мерзость . Она до крови терла тело мочалкой, но это чувство не проходило, а только усиливалось.

Поняв, что все бесполезно, она накинула халат и вышла.

– Ты почему не дождалась меня у школы.

Она и не слышала, как пришел отец. Мама еще не пришла с работы, а бабушка была на процедурах в больнице.

– Люда! Я к кому обращаюсь.

– У нас отменили последние два урока.

– Пойдем, надо поговорить, - Люда села на диване, а отец в кресло, напротив нее.
– Скажи мне честно. Это Александр Котов? … Ну, что ты молчишь? Ты хоть знаешь, кого выгораживаешь? Этот подонок уже засветился в своем городе. Он изнасиловал одну девочку. Она рассказала родителям, и они подали на него заявление в милицию. Сидеть бы ему сейчас, так нет. Его отец имеет большие связи. Доказательств, видите ли, было недостаточно. А чтобы разъяренные родственники девочки не учинили самосуд, его быстренько отправили в армию, а после отправили сюда. Люда. Это он? Вера нашла твою тетрадь.

«А ведь он сейчас дружит с Аней. А если он и ей жизнь сломает?»

– Это не он. Но я видела его с одной девочкой, Аней Тополевой. Она в девятом классе учится…

– Я тебя понял. Их семью я хорошо знаю и поговорю с ее родителями, - тяжело вздохнув, он поднялся с кресла. – Люда мне надо вернуться на работу. Я уехал только для того, чтобы встретить тебя. Прошу, подумай хорошенько, достоин ли он твоей защиты. В милицию мы в любом случае обращаться не будем, но у меня есть знакомые…. Я думаю, ты меня поняла.

– Поняла.

Она поняла, только не то, что ей сказал отец.

Когда он ушел, Люда снова пошла в ванную. Не мыться. Нет. А чтобы покончить с этой никчемной жизнью. Это был выход. Именно это она поняла, вполуха слушая отца. Выход для нее, для родителей, для всех. Беря в руки острое лезвие для бритвы, Люда поднесла его к запястью. В том момент она не чувствовала страха, лишь уверенность в том, что поступает правильно.

Глава 5

Спустя два с половиной месяца бабушка забрала ее из больницы для душевно больных.

Все, что произошло за это время, она помнит смутно. Вначале была сильная боль. Затем кровь. Ее было много, очень. Но ей было все равно. А затем ее поглотила тьма. А дальше… Белые стены, белый потолок. Она изучила на нем каждую трещинку, каждую неровность. Один раз приходила какая-то женщина. Она орала и плакала. О чем она кричала, зачет трясла ее, она не знает. Ей было хорошо. Хорошо и спокойно в своем мире, где только она одна. Но однажды в этот уголок ее души кто-то вторгся. Он толкал ее изнутри. Вначале это были редкие, несильные толчки, но со временем они стали чаще и сильнее. Они сбивали ее с волны умиротворения. Напрягали. Мешали плыть в белом воздушном тумане. Пришлось постараться, чтобы понять. Чтобы определить источник ее беспокойства. Сначала пришло понимание, что это спрятано внутри нее, затем разум начал вытаскивать из памяти какие-то картинки. Воспоминания ее жизни возвращали на некоторое время в реальность, но как только она доходила в них до воспоминаний о той ночи, она блокировала память и опять уплывала в свой мир. А однажды ей приснился сон. Ей не снились сны, а может, и снились, она не помнит. Но этот перевернул всю ее дальнейшую жизнь…

Мне снилась маленькая девочка лет трех. Мы были в парке. Эта девчушка играла с опавшими листьями не далеко от меня. Я сидела на лавочке и наблюдала, как ребенок старался захватить своими маленькими ручонками, как можно больше листьев . А затем она кидала их вверх и радостно смеялась. Я тоже улыбалась, глядя на восторженные возгласы этой малютки. И вдруг заметила огромную собаку. Как же я ее сразу не заметила? Только что в парке никого не было. Она неслась прямо на эту малютку, злобно, рыча. Из ее пасти в разные стороны разлеталась белая пена.

«О, боже, я не успею». Страх парализовал мое тело. Я старалась изо всех сил успеть, но ноги как будто одеревенели . Расстояние с каждым шагом не сокращалось, а наоборот увеличивалось. Слёзы отчаянья потекли из глаз. Я уже не бежала, ползла. Ноги отказали совсем. Но я упорно продвигалась вперед. «Я должна. Я обязана защитить, спасти эту кроху». И тут девочка увидела собаку. Ее глазки расширились от ужаса. Слезки потекли по розовым щечкам. Она начала крутить головкой по сторонам, ища помощи. И тут ее взгляд наткнулся на меня. «МАМА!»