Люда резко открыла глаза. Сердце стучало с такой скоростью, что казалось, будто выпрыгнет из груди. Тело было мокрое от пота.

«МАМА!» «МАМА!» «МАМА!»

Крик девочки стоял в ушах. В горле все пересохло. Людмила приподнялась с постели, чтобы найти питье. Толчок. Затем еще один. Приложив руки к животу, слегка округлившемуся, Люда не могла поверить. Эта девочка, из сна. Она существует. Эта малютка живет в ней. Обняв живот руками, Люда заплакала. Это были слезы радости. Теперь-то она точно сможет ее защитить. Она будет ее любить, да она уже ее любит. Их теперь двое. И ради нее она пойдет против всего мира, но никому ее не отдаст. Никто не посмеет обидеть ее маленькую девочку. Когда она только узнала о беременности и до попытки самоубийства, она не осознавала своего положения. Для нее слово «беременность», «аборт» не значили ничего. Пустой звук, который принес много проблем и горя. Она не понимала, что в ней живет и развивается новая жизнь. И убивая себя, она чуть не лишила жизни свою кроху.

С того дня Люда быстро пошла на поправку. За все это время мать и отец ни разу ее не навестили. На все вопросы, бабушка отвечала «потом, как выпишут», объясняя это тем, что боится рецидива. Люда старалась не расстраиваться. Она сейчас не имеет право нервничать, поэтому терпеливо ждала.

Покинув больницу, Люда с бабушкой направились в кафе, перекусить. И там, за чашкой чая, она ей все рассказала.

Люду в тот день нашла бабушка. Она и вызвала скорую помощь. Ее еле успели спасти. Неделю она пробыла в реанимации, а когда пришла в себя, то никого не узнавала и вела себя очень странно. Глаза были пустыми, Люда ни с кем не разговаривала, на вопросы не отвечала. Просто лежала и молчала. Так она и попала в психушку. Мать настаивала, чтобы ей сделали аборт, но врачи отказались, объясняя это тем, что она и так потеряла много крови, а потом не стали делать из-за ее невменяемого состояния. А спустя три недели, после случившегося, умер отец. Инфаркт. Его уволили с работы. Причину бабушка не сказала, но я и так все поняла. Его сердце не выдержало, таких потрясений. Плача в ее объятьях, я слушала, как проходили похороны. Успокоительные таблетки, которые я пью, помогли сгладить боль утраты. Мы тихо плакали вместе с бабушкой. Нам было все равно, что на нас смотрят посетители кафе или обслуживающий персонал. Мы обе нуждались в утешение, которое могли дать друг другу.

– Баб, ... так это была мама?

– Когда?

– Я смутно помню женщину, она кричала о чем то, и, вроде бы, плакала.

– А-а,… да… она.

– Она винит меня,…. да?

– Родненькая, ты же знаешь, как она любила Сережу…. Она просто убита горем. Время лечит… Я, надеюсь, она когда-нибудь поймет… . От судьбы не убежишь. Я ведь тоже потеряла единственного сына… - бабушкин всхлип отозвался острой болью в сердце, - ты главное не вини себя ни в чем. Эта судьба такая, не мы решаем, кому жить, а кому умереть.

Я это понимала, но чувство вины навсегда будет преследовать меня. Ведь из-за меня все началось. Только благодаря доктору, которой много со мной разговаривал, я не схожу сейчас с ума от угрызений совести и чувства вины. Он помог мне многое понять. Объяснил. Это жизнь. Жизнь - это не только счастье, умиротворение и любовь, но и ошибки, потери и боль. Это калейдоскоп, который мы должны пройти, пропустить через себя, выдержать и двигаться дальше. Жизнь - это испытание, которое уготовано нам судьбой. И мы, должны быть сильными, как бы она нас не била. Черная полоса обязательно сменится белой, надо только потерпеть и не сломаться. И я буду жить. Жить не ради себя, а ради бабушки, ради дочери, которую ношу под сердцем.

– Мама не хочет меня видеть? Она ни разу меня не навестила, - вздох бабушки сказал лучше любых слов, - Баба, куда я теперь пойду?

– У меня есть хорошая знакомая. Я с ней поговорила и, … в общем, она выбила мне комнату в общежитии. Я хотела продать свою квартиру и купить нам с тобой жилье, но Вера… . Я стара, у меня больное сердце. Она отказалась мне помочь и запретила ее продавать... А в дом престарелых я не хочу, я не смогу там… .

– Бабуль, не надо, не оправдывайся, - Люда крепко обняла ее, - ты и так много для меня сделала.

– У меня есть сбережения, о которых никто не знает. Мы выживет, ты не волнуйся, и воспитаем моего правнучка.

– Правнучку.

– Откуда…

– Знаю, баб. Просто знаю.

– Ну,… пусть будет правнучка. Еще лучше. Будет у нас маленькая принцесса, - добрая, теплая улыбка бабушки, ее ласковые руки. Ее поддержка. Я не смогла сдержать слез.

– Людочка, ну, что ты…

– Бабуля, спасибо тебе. Если бы ты знала, как я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, - Маргарита Семеновна поцеловала внучку в лоб. – Нам надо думать о твоем будущем, ведь я не вечная…

– Баб…

– Я договорилась с репетитором. Ты будешь ходить к ней два раза в неделю. В школе я тоже все уладила. Экзамены ты сдашь экстернам. Получишь аттестат, а там поступишь в ВУЗ. Наша малютка к тому времени немного подрастет, так что я смогу легко с ней сидеть, пока ты будешь на парах… . Ну, что ты опять плачешь? Тебе вредно. Подумай о дочери.

– Баб, это от счастья, … что у меня есть ты. Я без тебя пропала бы.

– Не пропала бы. Бог все видит. Он не оставил бы мою девочку в беде. Пойдем, засиделись мы с тобой. Покажу твое новое жилье. Тебе отдохнуть надо.

В общежитии я прожила семь лет. Очень много воспоминай связано с этим местом. Окончила «заочно» одиннадцатый класс. Естественно, на красный диплом можно было не рассчитывать, но твердые четверки все же отстояла. Там родилась моя Лерочка. Поступила на юридический факультет. На очную форму обучения. Было тяжело, но я справилась и закончила его с «отличием». Мы жили на бабушкину пенсию. Все ее сбережения уходили на оплату моего обучения. Да, иногда нам даже поесть было нечего, про одежду я, вообще, молчу. Но мы справились. Мы пережили все это. Там же я познакомилась с Машей. Она была моей соседкой, а в итоге стала лучшей подругой. Сама Маша с деревни и старше меня на два года. Она училась в пединституте. Собственно, это его общежитие. Маша сразу взяла надо мной шефство. Она таскала мне продукты, которые привозили ей родители. Подкармливала меня, как она любила выражаться, «натуральной едой». Вечерами, за чашкой чая, мы много болтали. Гуляли по улице. Вернее она меня выгуливала: «Людка, пошли. Тебя выгулять надо, нашей доче свежий воздух нужен» . Она и бабушка забирали меня с роддома. Маша сидела с моей дочерью, когда баба не могла прийти. Ночами, услышав ее, плачь, летела ко мне. А после и, вообще, перетащила свою койку ко мне в комнату. Видите ли, ей стыдно носится ночью в одной ночнушке, по коридору. Конечно, это была просто отговорка. Маша просто души не чаяла в Лере, вот и тряслась над ней так же, как я. Ее поддержка была просто не заменима. Когда спустя три года, мама разбилась в автокатастрофе, Маша взяла на себя устройство похорон. За эти года мама так меня и не простила. Она не приходила ко мне ни разу. Внучкой не интересовалась. Я лишь однажды встретила ее на улице. Лере был годик с небольшим. Я водила ее за ручку по парку, когда увидела ее. Она шла нам навстречу. Заметив нас, резко остановилась. С минуту мы смотрели друг на друга, а потом она перевела взгляд на внучку. И в тот момент в ее глазах мелькнула такая нежность и тоска. Хотя… может мне и показалось. Она быстро опустила глаза, развернулась и ушла. Потом я ее увидела только на похоронах…